— Но ведь она никогда не хотела жить в Пакистане, — в ужасе сказал майор.
— Я не знаю. Это не мое дело, — ответила она и отвернулась — как показалось майору, устыдившись. — Пусть разбирается сама.
— Ей было важно ваше счастье, — напомнил майор, надеясь вызвать схожий отклик в душе Амины.
— Жизнь не сводится к такой простой штуке, как счастье, — ответила она. — Вечно приходится идти на какие-нибудь мерзкие компромиссы — например, соглашаться торчать всю жизни в богом забытом магазинчике.
— Я обещал, что научу Джорджа играть в шахматы, — сказал майор, осознавая, что цепляется за последнюю ниточку, связывающую его с Жасминой.
— Он сейчас очень занят, — чересчур поспешно ответила она. — А свободное время проводит с отцом.
— Конечно, — ответил майор. Его надежды растаяли.
Он протянул руку, и Амина с удивленным видом пожала ее.
— Восхищен вашим упорством, юная леди, — сказал он. — Вы из тех, кто добивается собственного счастья. Джорджу повезло.
— Спасибо, — сказала она. Поворачиваясь, чтобы уйти, она скорчила ему гримаску:
— Джордж бы с вами не согласился. Поскольку теперь мы живем с его отцом, я сказала ему, что Рождество — это только украшения в магазине, ничего больше. Теперь мы не будем подсовывать подарки ему под подушку.
Глядя ей вслед, майор поймал себе на том, что прикидывает, успеет ли он съездить в город и купить Джорджу шахматы — красивые, но не слишком дорогие. Со вздохом он отказался от этой затеи, решив не потакать дурацкой привычке лезть туда, куда никто не звал. Он напомнил себе, что, вернувшись домой, надо будет убрать томик Киплинга, который до сих пор лежал на каминной полке. Внутри не обнаружилось никакой записки (он потряс книгу, надеясь обнаружить там краткое прощальное письмо), и глупо было хранить ее на виду, словно талисман. Он уберет ее, а потом отправится в Литл-Падлтон, чтобы выбрать рождественский подарок Грейс — что-нибудь простое и достойное, демонстрирующее крепость их дружбы и ни на что не намекающее. Пятидесяти фунтов должно хватить. Потом он позвонит Роджеру и сообщит, что приведет с собой на Рождество еще одного человека.
Сначала ему показалось, что их нет дома. В окне светилась единственная лампа — многие так поступают, когда уходят из дома, чтобы отпугнуть грабителей и не спотыкаться в темноте по возвращении. В прихожей и спальне было темно, и не слышалось ни музыки, ни бормотания телевизора.
Все же майор постучал и с удивлением услышал скрип стола и звук шагов. Заскрежетал замок, дверь открылась, и он увидел Сэнди: она была в джинсах и белом свитере, а в руках сжимала держатель для скотча. Выглядела она бледной и несчастной, на лице не было ни грамма косметики, а прядки волос выбивались из-под повязанной на голову косынки.
