— Думаю, это прекрасно, — ответил майор. — Но мне кажется, что жить по вере — это прежде всего помнить, что скромность стоит первой в списке добродетелей.
— Я живу так просто, как только могу, — сказал Абдул Вахид.
— Я восхищаюсь этим вашим качеством, и мне очень приятно и непривычно видеть молодого человека, который не гонится за материальными благами.
При этих словах ему вспомнился Роджер, и он ощутил во рту горький привкус.
— Я только прошу вас подумать — просто подумать, так ли скромны ваши мысли, как ваши привычки.
Абдул Вахид взглянул на майора и издал очередной короткий лающий смешок.
— Майор, сколько же еще веков британцы будут учить нас скромности?
— Я вовсе не об этом, — в ужасе ответил майор.
— Шучу, — сказал Абдул Вахид. — Вы мудрый человек, и я очень серьезно — и скромно — подумаю над вашими словами.
Он допил чай и встал из-за стола.
— Но я должен спросить вас, знаете ли вы, что это значит: любить неподходящую вам женщину?
— Мой мальчик, а разве бывают другие женщины? — спросил майор.
Утопающее в тумане красное солнце едва успело подняться над изгородями, а майор уже шагал по подернутой инеем траве. Он решил добраться до усадьбы по полю, намереваясь опередить остальных участников охоты. Из куста остролиста малиновка насвистывала свою песню холмам, словно нарисованным на небе акварелью.
Майор слишком долго ждал этого события и совсем не хотел торопить начало, прибыв на место действия в шумном и вонючем автомобиле. Он не боялся, что его «ровер» будет жалко смотреться среди роскошных автомобилей лондонских жителей. Мелкой завистью он никогда не мучился. Ему просто хотелось пройтись пешком. Он чувствовал тяжесть ружей, висящих у него на локте. Ружье Берти было хорошо смазано и сверкало почти так же, как и его собственное. Старая охотничья куртка поскрипывала на швах, карманы оттягивали медные гильзы со стальной дробью. Старая охотничья сумка хлопала при ходьбе по бедру. Возможно, в ней сегодня и не появится никакой дичи — наверняка у Дагенхэма подстреленных птиц собирают загонщики, — но было очень приятно щелкать ее пряжкой. К тому же в сумке хранился мятный батончик, который он неизменно брал с собой на охоту. Он заказывал мятные батончики, потому что их можно было есть аккуратно и без стеснения предлагать окружающим — не то что мятые сэндвичи, которые фермеры вытаскивали из сумок и рвали запачканными порохом руками на части. Сегодня, впрочем, вряд ли у кого-то обнаружатся мятые сэндвичи или чуть теплый чай.
