— Заприте!
Перед глазами плыли радужные пятна; девушка почти ничего не видела, но слышала шорохи и испуганные перешептывания. Успокаивающе щелкнул замок, хотя тех, кто был снаружи, такая преграда вряд ли могла задержать надолго. С трудом поднявшись на трясущиеся ноги, Кира стянула со взмокшей головы шапку, огляделась, увидела рядом с дверью выключатель и хлопнула по нему ладонью, гася освещение. В церкви воцарились сумерки (темноту внутри разгонял только свет фонарей с улицы), и со всех сторон немедленно понеслись возмущённые и удивлённые возгласы.
— Не смейте включать! — перебила их Кира, оттолкнув чью-то руку от выключателя. — Они увидят свет и поймут, что мы здесь.
Её слова подействовали оказали нужный эффект: люди притихли, столпились перед алтарём, обмениваясь испуганными взглядами.
— Тише, они могут услышать. — прошептала Кира.
Её буквально трясло от страха. Приблизившись к окну, девушка встала на лавку, и осторожно выглянула на улицу: в тумане на дороге что-то двигалось, стремительно разрывая белую занавесь. Что-то было снаружи. Кира отпрянула от окна и перебежала на середину церкви, поближе к остальным.
— Никому не двигаться. — шёпотом предупредила она: любой случайный шорох мог выдать их с головой.
Церковь была очень стара, её строили по образцу старинных храмов, выполнявших когда-то роль маленьких крепостей, узкие окна были зарешёчены витыми прутьями. Вот только двери, бесспорно красивые, ставили всего год назад, и они не были рассчитаны на осаду.
С низкой арки потолка вниз смотрели серафимы и древние святые. Сумрак в храме творил что-то чудовищное с ликами святых: выцветшая краска, потемневшее дерево и белёсые глаза ангелов и святых отцов — всё приобретало зловещий вид, как будто они были заодно с туманом. Страх порождал демонов ничуть не хуже тумана.
«Что же это? Почему? — мысленно шептала Кира, стараясь не смотреть на образа. — Откуда это могло взяться?»
За дверью вдруг послышалось шебуршание. Люди затаили дыхание. Шорох повторился снова, на этот раз громче, и одна из женщин, не выдержав, вскрикнула, а сидевший рядом мальчишка разразился плачем. В тот же миг на дверь обрушился первый удар. Храм наполнился криком, люди столпились, они жались друг к другу, как овцы, которые стараются забиться в центр стада в поисках спасения, когда волк проникает в овчарню. Кира быть овцой не собиралась, тем более, что стоять истуканом весьма сомнительный план спасения. Она быстро юркнула за спины людей к алтарю, туда, где были двери — хоть какая-то преграда, между ней и готовыми ворваться в церковь чудовищами. На входную дверь обрушился град ударов, в створках появились пробоины, в одну из больших щелей просунулась длинная жилистая рука, белёсая с сиреневым отливом. Рука бешено заколотила по доскам, выбивая во все стороны щепки. Кое-кто из мужчины и даже женщины бросились к двери, надеясь её удержать. Другие побежали следом за Кирой, подгоняемые общим ужасом. Почти в этот же миг дверь церкви выбило, и стоявших на её пути смело волной хлынувших в церковь чудовищ. Они ворвались грязно-сиреневой, белой, черной толпой, разом заполонив церковь. Они карабкались на стены, они пресмыкались по полу, припадая к плитам, слизывая с камня кровь, с жадностью приникая к изувеченным телам людей. Те несколько секунд, пока твари столпились над трупами, стремясь ухватить хоть кусок, хоть клочок одежды, дали фору остальным. Однако, ступеньках перед алтарем Кира замешкалась и остановилась, не в силах противиться нахлынувшему чувству запредельного страха. Она оглянулась: за чудовищами шёл человек. Он был высок, пожалуй, даже чересчур. Его одежда, разумеется, была чёрной, и, должно быть, он был в плаще, но тут Кира не смогла бы сказать наверняка, потому что фигура человека расплывалась перед глазами подобно миражу.
