. И вы не нашли, что сие уродливо?
Клара. Не понимаю — что?
Павел Михайлович. Показывать мать божию с младенцем Христом на руках… Вы не находите, что эта картина является пропагандой религиозного дурмана?
Клара. Странные сравнения… Я не такая уж… Это великое искусство, поэзия и так далее.
Павел Михайлович. Так… значит, понимаете. Отлично. А Суходолову должно быть чуждо самое малое прикосновение к поэзии? Мы, коммунисты, и тем более в почтенном возрасте, да еще занимающие ответственные посты, должны быть лишены всякой поэзии, трепета душевного, песни?.. Вы, молодая женщина, распространяющая у нас культурные знания, в этом маленьком празднике человеческого чувства увидели только материал для привлечения коммуниста к ответственности! Говорю вам это с большой скорбью. Но вы можете со мной не согласиться. С письмами вы тоже имеете право поступить, как вам покажется нужным…
Клара. Непонятно… Вот вы меня упрекаете, а директивы дать не можете.
Павел Михайлович. Не могу. Тут не прикажешь. Вот нас двое членов партии, а взгляды у нас на этот случай разные. Мы вырабатываем новую, коммунистическую мораль, и дело это длительное, мучительное.
Клара. А разве мы еще не выработали нашу мораль? Впервые слышу. Я думала, что тут все ясно.
Павел Михайлович. Не знаю, как вам, а мне не ясно.
Клара. Поневоле потеряешься… Как же дальше жить?
Павел Михайлович. Увы, дать директивы не могу. Можно пригласить ко мне вашу подругу?
Клара. Хоть сейчас.
Павел Михайлович. Пускай сейчас. До свиданья.
Клара. А итог? Я не знаю же действительно, как мне теперь думать.
Павел Михайлович. Думать — это одно дело, а жить чужими мыслями — другое. Попытайтесь подумать самостоятельно. Только программа нашей партии дает огромный простор для самостоятельного мышления… а сколько дает Ленин…
Клара. Нет, как хотите, а я не согласна. Получается полная неразбериха. По каждому поводу индивидуально думать, индивидуально принимать решения — прежде всего с ума сойдешь. Без установок жить нельзя.
Павел Михайлович. И насчет чувств вам нужны установки?
Клара. А что? Конечно. Чувства тоже укладываются в определенные рамки. Павел Михайлович, я преклоняюсь перед вашим авторитетом, но вы меня путаете. После этого разговора я боюсь, что окончательно спячу. Никогда в жизни так не расстраивалась. (Уходит.)
Павел Михайлович. Как грустно… Очень грустно! (Звонит секретарю.)
Входит секретарь.
Скрипач не появлялся?
Секретарь. Здесь. Ждет.
Павел Михайлович
