МОНИКА. Может, сделать тебе какао или супер-пупер-бутерброд из зернового хлеба. Мама сделает.
ЯНИТА. Да пошли вы.
МОНИКА. У нас есть новый чай с настоем из цветов липы и ромашки. Папа купил в ситимаркете. О тебе как раз думал. Давай заварю, с медом. Мед с эвкалиптом.
ЯНИТА. Засунь его сама знаешь куда.
ВЕЙНИ. Нехорошо так с матерью разговаривать.
ЯНИТА. Отвали.
МОНИКА. Надо бы промыть тебе рот.
ВЕЙНИ. В наши времена так делали.
ЯНИТА. Конечно. Только обойдетесь. Удачи. (Уходит.)
ВЕЙНИ. Странно.
МОНИКА. Сидела тут, рыдала бог знает сколько.
ВЕЙНИ. Я пришел из магазина, она уже сидела.
МОНИКА. И плакала.
ВЕЙНИ. Да, по-моему.
МОНИКА. Очень странно.
ВЕЙНИ. Я побоялся сразу лезть с расспросами.
МОНИКА. Конечно, не стоило.
ВЕЙНИ. Да они обычно и не говорят ничего. Если начнешь приставать. Лучше даже и не спрашивать.
МОНИКА. Но у нее что-то случилось.
ВЕЙНИ. Кричала вчера. Вечером.
МОНИКА. Напугала.
ВЕЙНИ. Переходный возраст.
МОНИКА. Но, может, и правда что-то серьезное.
ВЕЙНИ. Мне кажется, дела сердечные.
МОНИКА. Йони ведь старше ее и уже работает.
ВЕЙНИ. Надоело, поди, со школьницей нянчиться.
МОНИКА. Первые любовные раны самые болезненные. Никогда не забываются.
ВЕЙНИ. Пожалуй.
МОНИКА. Я целую неделю ревела, стоя на перекрестке, и выжигала линзой дырки кукле на ногах.
ВЕЙНИ. Почему на перекрестке.
МОНИКА. Там хорошо пригревало и на пне было удобно сидеть. Паленая пластмасса жутко воняла.
ВЕЙНИ. У тебя хоть на теплое время выпало. А я в мороз круги наяривал на санках по привокзальной площади. Когда отталкивался, искры во все стороны летели, а потом через неделю кожа на щеках сошла. Слезла, как у змеи. По всему лицу.
МОНИКА. Ну, хоть полегчало.
ВЕЙНИ. Полегчало. Через ноги ушло. Хоть и холодновато было. Но холода не чувствовал, только слезы душили. Рита Ройванен. Слезы даже к щекам примерзали. Но одного холода было недостаточно.
МОНИКА. Она ведь зубной врач теперь. При школе. Тармо к ней ходит. Злая, говорит.
ВЕЙНИ. Школьные врачи всегда злые.
МОНИКА. Что ты ее защищаешь.
ВЕЙНИ. А что.
МОНИКА. У нее парик.
ВЕЙНИ. Откуда ты знаешь.
МОНИКА. Тармо сказал. Под брюнетку. Безвкусица.
ВЕЙНИ. Она же блондинка.
МОНИКА. То-то и оно.
ВЕЙНИ. Зачем она темный носит. Вряд ли ей к лицу.
МОНИКА. Кому вообще к лицу парик. Тем более такой.
ВЕЙНИ. Рите, может, и пошел бы, но не темный.
МОНИКА. Я думала, у мужчин есть о чем подумать, помимо этого.
ВЕЙНИ. Есть, есть, каждый день думаю. Ничего не делаю, кроме как думаю. В автобусе думаю, в магазине думаю, на автозаправке думаю, в библиотеку уже не решаюсь ходить, поэтому там не думаю, но вот сидя в этом чертовом кресле все думаю и думаю. Когда нет работы, то нет работы. Но зато думать можно. Времени навалом.
