– Мне… скажем так, я женщина определенного возраста, – ответила я с улыбкой.
– Хорошо сказано! – Сычуань щелкнул пальцами.
– Что ж, у меня все. Готовы взглянуть на себя? – спросила Гортензия и отступила в сторону, давая Люси и Сычуаню посмотреть.
Сычуань схватился за грудь.
– Ay, Dios mio! – выдохнул он.
– Ба. Нет. Серьезно, ба. Это не ты! – воскликнула Люси.
– Ой, вот только не надо преувеличивать, – ответила я, а Сычуань развернул меня к зеркалу.
Ну ладно, пожалуй, я была в целом ничего.
Ладно, пожалуй, очень даже ничего.
Просто сногсшибательна!
– Сычуань, а ты меня бы мог так же коротко постричь? – протянула Люси.
– Я в восторге от этой легкости, – сказал Сычуань, приглаживая пальцами мои волосы. – Назову это «стрижка под ба».
– И много косметики вам вовсе не нужно, – добавила Гортензия. – Я только слегка освежила лицо.
– Если раньше на улице на вас не оборачивались, то теперь уж точно шеи свернут, – заявил Сычуань.
И тут меня осенило: люди. Люди смотрели на меня сегодня утром! Я-то думала, это потому, что я выглядела странно в той своей одежде. А вдруг причина в моей привлекательности? Нет. Разве такое возможно?
Я даже и не думала прикасаться к волосам: боялась, что малейшее движение все испортит. Я была так счастлива, что хотела плакать, но тогда бы я испортила макияж.
– Ну, что думаешь? – спросила Люси.
– Думаю, мне нужно выйти на минутку, – ответила я.
И мне действительно нужно было выйти.
– Где у вас тут можно попудрить… э-э, где у вас туалет? – спросила я Гортензию.
– Я покажу. – Она взяла меня за руку.
Мы прошли через салон, миновав по пути другие кресла, и я кинула взгляд на молодых женщин, над которыми трудились парикмахеры: ни одной не было и тридцати, и никому не казалось странным мое присутствие. Я была одной из них.
Гортензия привела меня в уборную, но, когда я машинально направилась к двери с изображением человечка в коляске, она остановила меня и указала на дверь обычного женского туалета.
– Сюда. – Она улыбнулась.
– Спасибо, – улыбнулась я в ответ и закрыла за собой дверь.
Я долго-долго смотрела на себя в зеркало не отрываясь – совсем как сегодня утром. Потом подумала: если не перестану, превращусь в Нарцисса и простою здесь весь день. Но я провела перед зеркалом еще минутку – всего минуту. Мне предстояло многое сегодня сделать.
На выходе я расцеловала Сычуаня в обе щеки – так же, как и Люси передо мной, – а потом и Гортензию. Решила, что отныне всегда буду всех целовать, а не только в поездках по Европе.
