Моника с Пипом только что вернулись, веселые и радостные, из Ниццы, куда они ездили на нашем маленьком "рено". Они купили дешевые бамбуковые палки для удочек, нейлоновые лески с поплавками и уйму морских червей, которые были аккуратно завернуты во влажные газеты. Мы очень весело пообедали, всем было так легко и радостно, что я вновь усомнился, имею ли я право нарушить все это.
- Не говори им ничего, - сказала мне моя рассудительная супруга. - Им так хорошо, не надо портить...
Но я знал, что в мире существует нечто более важное, чем удовольствие от рыбной ловли, и более необходимое этим двум людям. Я отозвал Монику в сторону и рассказал ей о предложении Доры Делорм. Моника сразу сникла, точно ее ударили молотком. В первое мгновение она ничего не сказала, но потом в ярости набросилась на меня:
- Почему вы спрашиваете об этом меня? Почему не обратились к нему?
- Потому что я думал и о вас тоже, - растерялся я.
- Обо мне никто не думает, - с горечью сказала она: Моника редко себя жалела.
Она отдавала Пипу все, что имела, а он ей - лишь половину себя. Они так и не поженились, - не знаю почему, но мне кажется, что у Пипа оставалась какая-то призрачная надежда, будто он не мог до конца поверить, что Джуди оставила его.
- Ну ладно, - мрачно сказала Моника, подумав немного. - Пусть поступает как хочет.
- Значит, вы не будете его отговаривать?
- Конечно нет. Только дайте ему сначала съездить на рыбалку, а потом уж скажете.
По-моему, ей даже хотелось, чтобы Пип, наконец, встретился с Террадой и Джуди - пусть навсегда покончит с ними, тогда и из ее отношений с Пипом исчезнет половинчатость и им легче будет наладить жизнь.
С рыбной ловли они вернулись за полночь, и когда все остальные отправились спать, мы с Пипом уселись в кухне распить бутылку английского сидра, которую он привез с собой из Парижа. Тут я и сказал ему, что Террада и Джуди вместе с его сыном (теперь ему было уже десять лет) специально приехали к Доре Делорм, чтобы повидаться с ним.
У него не перехватило дыхания, и на лице не отразилось никаких признаков волнения. Просто он долго и печально смотрел на пустую бутылку из-под сидра, потом спокойно сказал:
- Я знал, что рано или поздно это случится.
- Совершенно не обязательно, - возразил я. - Ты можешь сказать "нет" и все.
Но Пип не слышал меня.
- Как ты думаешь, зачем он хочет меня видеть? - спросил он.
Я тоже ломал себе над этим голову.
- Бог его знает, - ответил я.
