Вероятно, да. Вероятно, и ради этого я сюда пожаловал.
У одного писателя я встретил такую примечательную сентенцию: «Человека можно заставить ходить по канату, но как только уйдут зрители, он шлепнется на мягкий песок арены».
Альпинизм едва ли не единственный вид спорта, где человек ходит по канату не для зрителей — и не падает.
Не падает, потому что под ним не мягкий песок арены, а натуральная смерть.
Вы видели огни святого Эльма? Ну, вы хотя бы помните, наверно: «Ни риф, ни мель ему не встретятся, но, знак печали и несчастий, огни святого Эльма светятся, усеяв борт его и снасти»? Это бывает не только на море — забудьте «летучих голландцев». Это бывает и в горах. Бывает, что между двумя пиками–жандармами вспыхивают змейки электричества, и текут, и дрожат ознобным голубоватым светом, так что становится страшно.
Возможно, я приехал, чтобы еще раз увидеть это вблизи.
Альпинизм очень не показной вид спорта. Труд, труд и еще раз труд — на ветру, в слякотной стылости, в разреженной атмосфере, при десяти, двадцати, а иногда и тридцати градусах мороза. Каждое движение должно быть предельно выверено, чтобы не поскользнуться самому и не подвергнуть риску товарища. Да, альпинизм самоуглублен, он толкает к философскому размышлению, ему ни к чему зрители. Зрители — они же и участники игры. Таково условие.
Оно меня устраивает вполне.
Но главное, альпинизм не только закаляет волю человека, оттачивает его мужество — он лепит и его душу, облагораживает ее, возвышает, вводит в нее чувство коллективизма, едва ли не так же, как вводят в организм сыворотку, чтобы предохранить его от воздействия тлетворных микробов.
Он лепит душу — и он лечит ее.
Все пройдет. Горы вылечат и меня не сегодня, так завтра. Вылечат от смешной и нелепой любви к девчонке из Баку.
Горы умеют хранить свои маленькие тайны. Никто ничего даже не заметит. Если мы сами об этом не расскажем. Если не расскажет Катя. Не расскажу я…
Костер пылает и беснуется. Он не то что великолепен — он велик. Его мощные струи–потоки завихряются то влево, то вправо, то ввысь. Кажется, что внутри он хаотически сплетен из огромного множества раскаленных красных и синих проволочек. Огромное множество светлячков вскидывается над головами и тускнеет на ветру.
Безалаберны и неуклюжи наши песни — они тоже завихряются то влево, то вправо, то, вдруг окрепнув, прядают ввысь.
Если ты на леднике в одну из трещин
провалился,
Суеты не поднимай:
Через несколько минут или лет тебя спасут.
