Ростовцев заворочался на печке. Кирпичи накаливались сильнее и ему уже пришлось сложить шинель вдвое, чтобы было не так жарко. Снизу громким шопотом Ковалев спросил его:
— Не спите, товарищ лейтенант?
— Не сплю. Жарко стало…
— А внизу немножко прохватывает.
— Так идите ко мне, — предложил Борис, — места здесь хватит.
Ковалев поднялся и забрался на печку. Он устроился у стенки, подложив под голову захваченный вещевой мешок.
— Истинный рай, — сказал он. — Кабы разрешили мне завтра со всеми двинуться на позиции, так я бы сейчас совсем был счастлив… Только не разрешат. Придется нам с вами на этом полустанке киснуть.
— Зато на печке будем греться, — пошутил Борис печально.
— Знаете, товарищ лейтенант, о чем я вас попрошу? — горячо зашептал Ковалев после некоторой паузы. — Доложите завтра начштабу, что я ничего не понимаю в хозяйственных делах, что я, мол, здесь ни к чему, что, мол, растаскаю все запасы и водку выпью, которая через нас пойдет, что… Ну, в общем, раскритикуйте меня покрепче и попросите вместо меня кого–нибудь другого. А меня чтоб на передовую направили. Как бы я был вам благодарен!
Бориса не очень удивила эта просьба. Он видел, как Ковалеву хочется настоящего дела, и, может быть, попытался бы удовлетворить ее, если бы не знал заранее, что из этого ничего не выйдет. Он чувствовал, что Ковалева дали в его распоряжение как опытного командира, способного помочь в трудную минуту. Кроме того, тут был расчет и на то, что Борис будет в свою очередь влиять на Ковалева. Поэтому он ответил:
— Нет, Ковалев, я не буду наговаривать на вас небылицы. И вы плохо знаете устав, если просите меня докладывать неправду.
– Как же быть, если иначе ничего не получается? — воскликнул огорченный Ковалев. — Уж я ли не возражал майору, когда узнал о назначении? Он меня в конце концов повернул «кругом» и больше ничего. Сами знаете нашего майора. — Он несколько раз тяжело вздохнул и продолжал очень вкрадчивым голосом: — Вы же хороший человек, с душой, вы же понимаете. Вам, небось, тоже хочется туда…
Борис не поддался на эту невинную лесть.
— Не могу, Ковалев. Не могу и не хочу! Лучше договоримся вот так: когда вы покажете себя с самой хорошей стороны, я доложу об этом майору, и он переведет вас, куда вам хочется.
— Не переведет он…
— Переведет, я вам обещаю, — сказал Борис.
— Поскорее бы!
— Это уж от вас будет зависеть.
Ковалев замолчал. Конечно, вполне удовлетворить его такой исход разговора не мог. Но, видя, что большего ему не добиться, он произнес:
