— Вот те крест, — сказала Дарлина Джоунзу после того, как Лана хлопнула за собой дверью, — тут хуже, чем в армии. Она тебя только сегодня наняла?
— Ага, — ответил Джоунз. — Тока не совсем наняла. Она меня как бы с подставки на укционе купила.
— Ты, по крайней мере, жалованье получать будешь. А я на одни проценты вкалываю с того, скока тут народ вылакает. Думаешь, легко? Попробуй убеди кого-нить купить вторую рюмашку того, что они тут набодяжат. Голимая вода. Да чтоб хоть как-то торкнуло, надо десять, пятнадцать долларов спустить. Вот те крест, работа аховая. Лана даже в шампаньское воду спускает. Поди сам попробуй. А еще скулит, что бизнес завонялся. А с бара небось не берет ничего, а то знала бы. Пусть у ней хоть пять человек дует, она башли гребет. Вода ж ничё не стоит.
— А чо она покупать пошла? Кнут?
— Хрен ее поймешь. Лана мне никогда ничего не говорит. С прибабахом она, эта Лана. — Дарлина изысканно высморкалась. — А я на самом деле хочу стать экзотикой. Я уж и движения дома репетирывала. Развести бы Лану, чтоб я тут по вечерам танцевала, тогда и регулярная зарплата мне будет, и можно бросить водичку за проценты толкать. А кстати, хорошо, что вспомнила: мне с того, что эти тут выдули вчера, кое-какие проценты капают. Старушка-то порядком пива насосалась, точно. Прям и не знаю, чего Лана разгунделась. Бизнес как бизнес. Жирик этот с мамашкой ничуть не хуже других, кого сюда заносит. Я так думаю, Лану эта смешная зеленая шапочка заела, что он на макушку себе напялил. Он когда говорил — наушники натягивал, а когда слушал — снова их подымал. А как Лана подвалила, так на него уже все орали, поэтому ушки на шапке у него торчали, что твои крылышки. И смех, и грех.
— Так ты говоришь, чувак этот тут со своей мамашей шибался? — спросил Джоунз, мысленно что-то сопоставляя.
— Ага. — Дарлина сложила носовой платок и запихнула себе в декольте. — Только б им в голову не взбрело снова сюда зарулить. Тогда уж мне наверняка туго придется. Х-хосподи. — Дарлина тревожно огляделась. — Слышь, нам тут чего-то сделать надо, пока Лана не вернулась. Только ты это. Не шибко напрягайся чистить эту помойку. По-моему, тут чисто никогда не было — сколько себя тут помню. К тому же все время тут хоть глах выколи — никто ничего и не заметит. Лану послушать, так эта дыра у нее — прямо «Ритц» да и только.
Джоунз пульнул в нее свежей тучей. Через очки ему вообще едва ли что-то было видно.
* * *
Патрульному Манкузо нравилось ездить на мотоцикле по Проспекту Св. Чарльза. В участке он позаимствовал самый большой и громкий — сплошь хром и небесная голубизна, он по мановению переключателя весь вспыхивал и мигал китайским бильярдом красных и белых огней. Сирены — какофонии дюжины ополоумевших котов — хватало на то, чтобы все подозрительные субъекты в радиусе полумили испражнялись от ужаса и неслись в укрытие. Любовь патрульного Манкузо к мотоциклу была платонически интенсивна.
