— За что? — бледными губами шепчет юная невеста, смотря в черный омут глаз Маркуса.
Секунда и демон устремляется к своей жене… Но уже поздно, весь мир в глазах Милолики начинает блекнуть, погружаясь в темноту.
Ярость и ненависть, боль от предательства затмили создание, супружеская печать требовала возмездия над предателем. Лика, обессилено опустилась на колени, пытаясь обуздать вырывающеюся темную силу. Но Мрак уже выбрался на свободу, предвкушая скорую расплату и неминуемое наказание. Лика, только смогла выставить мощное защитное поле, пытаясь огородить все от безумной бездны.
Стены векового замка не выдержали, крупная дрожь прошлась вдоль каменного свода, образуя трещины, как огромные рваные раны. Огонь в каминах и все факелы, призванные ограждать от тьмы, лишь неистово вспыхнули — адовым огнем, почувствовав свободу, сжигая все на своем пути.
А маленькая демоница, боролась с собой, отдавая последние силы, последние крупицы жизни. Она искренне пыталась, до последнего сдерживая сошедшею с ума стихию, не слыша, не ощущая ничего вокруг себя, лишь упиваясь болью и мукой.
И когда на конец все было кончено, когда последняя черная волна, сожгла крайнею частичку души. Она увидела его… Маркус лежал совсем рядом, его тело было изрешечено от мощных ударов.
Раз за разом, Лика, взывала к их связи, пытаясь почувствовать, ощутить, хоть тихое биение родного сердца, хоть слабый вздох. Но ответом было, лишь молчание и тишина. Новая боль, от осознания вины, вновь заволокло разум. Хотя, на этот раз, мука была приятной, так как демоница ясно поняла, что это было последние ощущение в ее жизни…
* * *
Лика
— Узнала? — ее вопрос был красноречивее самих слов.
«Конечно, узнала. Твое лицо десять лет преследовало меня в кошмарных снах», — взбудораженным роем в моей голове проносились тысячи мыслей.
Я медленно рассматривала самодовольную демоницу, которая наконец-то скинула явно ненавистный облик. В данную секунду, я понимала ее триумф, она показала свою власть, свое превосходство. Единственное, что ей мешало, быть полноправной хозяйкой и единственной спутницей Маркуса, все это время, — это я. Моя тень — память о Милолики Донат Виленской. Я физически ощущала ее ненависть. Кому же понравится находиться под лучиной соперницы, прикидываться и играть чужую роль?
— Убирайся, — твердо проговорила я, медленно садясь на пустующее кресло.
Кажется, такого исхода не ожидали мои оппоненты, наверняка представляя новую истерику. Но я не планировала вновь падать в туже яму, из которой лишь недавно выкарабкалась.
