— Вот так и живем…
Влад мгновенно успокоился, вытащил из шкафа непочатую бутылку коньяка, два бокала, поставил на столик и, отворив дверь в торце комнаты, приказал кому-то, невидимому приготовить закуску.
Пить мне не хотелось. Прошло желание, словно отрезало. Скопившаяся усталость навалилась грузом, придавила пробудившиеся утром ростки радости, затуманила мозг почище алкоголя. И хотя я понимал, что усталость не главный фактор подобного состояния, мне было проще свалить все на нее, дабы меньше думать обо всем происходящем. Мне даже перехотелось задавать Владу вопросы, которых он избегал и на которые почему-то упорно не желал отвечать. Его дело. Каждый волен поступать так, как ему удобно.
Мне не нравился дом, не нравились его обитатели. Я чувствовал себя угнетенным и пришибленным. Мне было глубоко наплевать на происходящее в этом гадюшнике. Волновало лишь одно: как давно Влад знаком с Наталкой, и какие отношения их связывают? Остальные тайны мадридского двора ничего, кроме улыбки не вызывали.
Влад, не утруждая себя объяснениями случившегося, молча наполнил бокалы. Хотел сказать что-то вроде тоста, но не успел. Дверь, в которую недавно вылетел незадачливый гость, отворилась и в проеме возникла Наталья Владимировна. Худощавая, стройная, в строгом костюме, она воплощала образ строгой училки. Глаза ее излучали холод и неприязнь. Взгляд скользнул по мне и остановился на Владе. Пауза, во время которой теща пыталась превратить зятя в ледяной столб, затянулась и не обещала ничего хорошего.
— Владислав, — наконец, соизволила подать голос строгая дама. Он был под стать ее облику, тихий, с хрипотцой и в то же время насыщен властной манерностью. — Владислав, — повторила Наталья Владимировна, — вы отдаете отчет своему поведению?
— Что-то случилось?
Актер из Влада — никудышный. Да он и не пытался скрывать свои чувства. Внешняя словесная оболочка, в которой он намеривался упрятать истинное отношение к дражайшей тещи, никоим образом не отражалась на выражении его лица. Более кислую физиономию мне вряд ли когда приходилось видеть.
— Владислав, я не позволю, чтобы кто-то, — она умышленно сделала ударение на этом слове, самой интонацией опуская Влада ниже плинтуса, — плохо обращался с моими друзьями.
— Уважаемая Наталья Владимировна, хоть я и не совсем понимаю, о чем идет речь, но все же посмею напомнить, что дом, который вы называете своим, построен на мои деньги, на мои деньги он удерживается, и развлекаются ваши гости тоже за мой счет.
