Я сажусь прямее, и сверкаю улыбкой одной сучке блондинке.
Правильно, дамы. Он со мной.
–Мы возьмем бутылку «Кристалл»,–Вон указывает официанту. Я бросаю быстрый взгляд на винную карту и стараюсь не потерять сознание. Бутылка шампанского стоит пятьсот долларов!
Официант приносит бутылку и откупоривает ее перед нами. Вон отпускает его и сам наполняет мой бокал искрящейся янтарной жидкостью.
– Мы должны выпить, – говорю я, чувствуя растерянность. Здесь все так идеально и
романтично.
Вон поднимает бокал, его улыбка почти издевается надо мной.
– Все для идеального свидания. Это то, что ты хотела, не так ли?
– Нет. – Я хмурюсь. – Я хочу узнать тебя. Ты воспринимаешь получение какой-либо личной информацию от тебя, как информация о выравнивании зубов. Ты никогда не позволял никому узнать тебя поближе?
Улыбка Вона увядает.
– Как правило, нет.
Я делаю глоток шампанского и начинаю давить на него сильнее.
– Друзья? Бывшие? Семья? Давай, там должен быть кто-то, знающий твои глубокие, темные тайны.
– Мои друзья осведомлены обо всем лучше, и им это без надобности. – Вон пожимает плечами. – И я не строю отношения. Я предпочитаю относиться ко всему проще.
– Как для меня, это звучит одиноко, – отмечаю я. Вон одаряет меня жестким взглядом.
– Мне хватает и этого.
Он напрягается. Сексуальный, помешенный на контроле доминант. И, черт возьми, мне нужно знать больше.
– А что насчет твоей семьи? – делаю попытку я. – Они все еще в ЛА?
Я понимаю, что прямо сейчас сказала что-то неправильное. Вон заметно ужесточается, и лицо темнеет.
– Я могу рассказать вам о наших специальных предложениях? – Нас прерывает официант.
Я вздыхаю с облегчением, когда Вон отворачивается. Я едва заглядываю в меню, но это
не имеет значения. Вон заказывает для нас двоих, не спрашивая: закуска из морепродуктов, и стейк как основное блюдо.
– Что бы ты сделал, если бы я была вегетарианкой? – спрашиваю я, когда официант уходит.
Вон поднимает брови и ухмыляется.
– Детка, я знаю, ты ешь мясо.
Я смеюсь.
– Может, я просто разборчивая.
– Тогда я могу считать себя счастливым мужчиной. – Вон откидывается на спинку кресла, чувствуя снова себя свободно, но я не могла не расспрашивать его дальше обо всем, чего я не знала.
– Где ты вырос? – спрашиваю я.
Он вздыхает.
– На восточном побережье. Один брат. Отец мертв. Мама молится за душу каждого в воскресенье в церкви. Достаточно ли для тебя информации? – Он выпивает свое шампанское, осушая стакан, потом наливает еще.
