Пальцы опять сжали посох. Теперь, когда он вырос, уже никто не осмеливался над ним смеяться.
— Что? — спросила Теноктрис, очнувшись от владевших ею мыслей. — Нет, мой дорогой Кэшел, не знаю. Я наложила заклятие поиска, и волшебство привело меня сюда. По крайней мере я так думаю.
Она смиренно улыбнулась.
— Я не самая могущественная волшебница, ты ведь знаешь. Даже сейчас, когда вокруг столько магической силы.
Теноктрис как-то объясняла, что каждую тысячу лет на земле возникает сгусток огромной магической силы. В такие времена волшебники могут сделать намного больше, чем делали раньше, и даже больше, чем входит в их намерения. Нечто подобное случилось при падении последнего королевства, и это вызвало появление темной силы.
Кэшел и волшебница подошли к строительной площадке, с которой еще просматривались руины древнего сооружения. И хотя большегрузным телегам не разрешалось ездить днем по Вэллису, груды обтесанных камней для нового дома уже перекрыли часть улицы.
Кэшел остановился, пропуская группу домохозяек с корзинами купленной на рынке провизии. Он мог бы с легкостью проложить себе дорогу в этой толпе, но Теноктрис никуда не торопилась.
На строительной площадке рабочие уже готовили известь для цементного раствора. Проще было обжечь ее на месте, чем везти опасный груз через весь город, рискуя испортить его, попав под дождь. Сваленные в кучи известковые глыбы вместе с кусками мрамора ждали своей очереди возле печей для обжига. Самые большие куски мрамора, по всей видимости, когда-то служили корабельным балластом. Они даже потемнели и стали скользкими от скапливавшейся в трюмах кораблей воды.
Домохозяйки давно исчезли из виду. Теноктрис двинулась вперед, но остановилась, заметив, что ее спутник засмотрелся на балласт.
— Кэшел!
По коже пробежало легкое покалывание, словно в нее вонзились тысячи маленьких иголочек. То же самое Кэшел чувствовал под лучами весеннего солнца, распахивая землю под будущий урожай. Было в этих камнях что-то притягательное. Переложив для равновесия посох в левую руку, он стал взбираться на кучу мусора. Некоторые из рабочих заметили парня, но никто не попытался остановить его.
Теноктрис пристально взглянула на юношу, но ничего не сказала. Кэшел не знал, зачем ему это нужно, но что-то неудержимо притягивало его к этим глыбам. Подобное волнение ему доводилось испытывать и раньше, в детстве, когда он пас овец. Тогда внутренний голос подсказывал, что с одной из овечек что-то случилось, и верно — вскоре другие выбегали из леса с жалобным блеянием, означавшим, что их сестричка умудрилась застрять между деревьев.
