– У тебя есть что-нибудь выпить? – посмотрела ему в лицо Трина.
Наварро кивнул.
– Есть, но мне бы не хотелось, чтобы ты напивалась.
– О, – сглотнула она. – Я подумала, это могло бы снять мое напряжение.
– Раздевайся и забирайся на кровать, – он медленно ухмыльнулся, показав белые зубы.
– Значит, мы просто сразу приступим к этому, да? – сердце Трины бешено забилось в груди.
– Да. Я тверд с самой парковки. Разденься и залезь на кровать, Трина. Я хочу тебя на спине посередине кровати.
Ее охватила неуверенность, и она помедлила.
– Мы можем приглушить свет? Или, может, совсем его выключить? Я не шутила, что с одеждой выгляжу куда лучше.
Улыбка Наварро растаяла, а голубые глаза сузились.
– Если хочешь, чтобы это сработало, должна делать то, что я говорю, Трина. Ты должна следовать моим приказам. Сними с себя всю одежду. Я хочу, чтобы ты лежала на спине посреди кровати абсолютно голая. Это ясно?
Нервничая, Трина принялась раздеваться и поняла, что сильно покраснела, чувствуя, как жар опаляет щеки. Он хотел увидеть ее голой, и она лишь надеялась, что Наварро не передумает, получив желаемое. Трина бросила взгляд на его черное одеяло и с ужасом поняла, что со своей белой кожей будет выглядеть на нем трупом. Та была столь светлой, что она всегда старалась избегать солнца, насколько это возможно. Оставалось надеяться, что Трина не ослепит мужчину.
Она сбросила туфли, затем расстегнула свои джинсы, позволяя им свободно скользнуть по ногам, а потом, стянув рубашку, откинула и ее. Трина была рада, что ее лифчик и трусики были из одного комплекта. Если бы она знала, что Наварро захочет увидеть ее обнаженной, одела бы белый, а не черный, так контрастировавший с ее кожей. Она рискнула взглянуть на мужчину. Он все еще был полностью одет, молча наблюдая за ней. Трина замерла.
– Ты не собираешься раздеваться.
– Позже. Снимай.
«Дерьмо». Закусив губу, она завела руку за спину, расстегивая свой лифчик, и, позволяя ему скользнуть вниз, отвела от мужчины взгляд. Трина надеялась, что Наварро не остановится, из-за ее чуть отяжелевшей груди и не такого уж твердого и плоского живота. Она покраснела от смущения, предположив, что он-то тверд во всем.
Наконец, Трина потянула вниз свои трусики, позволяя им упасть к ногам, воображая, как он будет реагировать на то, что она полностью выбрита везде от талии и ниже. Трина напряженной походкой двинулась к его кровати, осознав, что та была гораздо выше обычных, и в действительности на нее придется забираться, поскольку матрас достигал ее бедер. Она доползла до середины матраса, медленно перекатившись на спину, чтобы вытянуться, как ей приказал Наварро, и лишь потом рискнула бросить на него еще один взгляд.
