— Все ясно, — заявил руководитель группы дешифровщиков капитан Омелин, молодой мужчина с залысинами до макушки. — Пилот второпях переместил РУД за положение «стоп». Вот и все!
— Из чего это видно? — спросил командир первой эскадрильи майор Попов.
Скулы у Попова были шире лба, нос немного удлинен и загнут книзу. Волосы цвета соломы распадались на стороны, как их ни зачесывай.
— Смотрите сами. — И капитан принялся водить пальцем по линиям графика. — Вот эта нисходящая — линия записи оборотов. В этой точке — обозначим ее точкой «а» — она изламывается. Видите?
— Почти незаметно.
— Но ведь есть! Что тут отрицать?
— Я ничего не отрицаю, — ровным голосом ответил Попов. — Я только говорю: излом почти незаметен.
Капитан загорячился.
— Ваш летчик поставил РУД на «стоп» или даже за «стоп». Сработал гидрозамедлитель, обороты уменьшились до нуля. Вот и все!
— Не вижу истоков вашего «выходит», — по–прежнему не повышая голоса, произнес Попов. — Так и я могу объяснить: в силовую установку перестало поступать топливо, обороты уменьшились до нуля. Где же причина?
— Э, нет, товарищ майор! — Омелин усмехнулся. — Мое «выходит» подкреплено объективными данными. Вы обычно шасси выпускаете перед третьим разворотом, не так ли?
— Обычно. Но не во всех случаях.
— А какая при этом выдерживается скорость?
— Не свыше пятисот пятидесяти.
— Вот то–то! — капитан с торжеством поднял палец. — А у вашего летчика она была равна семистам! Отсюда выходит: времени до посадки в обрез, необходимо резко снижать обороты. В спешке РУД переводится не в положение малого газа, а на «стоп». Но ваш лейтенант этого не видит, потому что выпускает тормозные щитки.
— Совершенно с вами согласен, — послышался от двери голос подполковника Кострицына, заместителя командира полка. — Я запрашивал дальний привод, там подтверждают: один из истребителей шел к полосе на повышенной скорости.
Попов не заметил, как вошел подполковник.
— Кто именно подтверждает? — спросил он, не оборачиваясь к Кострицыну.
— Ефрейтор Юрчишин.
— Хорошо, — сказал Попов. — Я с ним поговорю.
— То есть, — подполковник впился взглядом в комэска, — вы намерены ревизовать мои слова?
— Я намерен отыскать истинную причину остановки двигателя. Но для этого мне нужны факты. Не сомневаюсь, что Юрчишин говорит правду, но мне нужно расспросить его подробнее.
— Шерлок Холмс! На версию других выдвигаете свою?
— Сравнение неудачное, — парировал Попов.
Кострицын обратился к Омелину:
— Распорядитесь принести записи «одиннадцатой» в предыдущих полетах.
