Затем — куча записей в формулярах боевой машины. И упаси боже какую-нибудь мелочь упустить. Случись что — потом аварийная комиссия будет работать. Каждую буковку и все точки с запятыми проверит. В ее составе в обязательном порядке наш особист лейтенант ГБ Свиридов. Нет, вообще-то Юрь Михалыч ходит в форме старшего политрука со звездой на рукавах, но в полку даже последний красноармеец знает, чем Свиридов занимается. Частенько при отсутствии посторонних с удовольствием отзывается на гэбэшное звание — прямо орлом гордо глядит на страже секретов державы. Хотя, надо признать, Свиридов мужик нормальный, но въедливый… Говорит, по должности положено. Вот такой же, как он, в соседнем бомбардировочном полку докопался, что вовремя на Сушке хомуты моторного жгута проводов не проверили. Из-за коротыша движок «обрезало» почти сразу после отрыва от полосы. Пилот только уборку шасси включил — там электрогидравлика — они и грохнулись на скорости без высоты. Одна фугасная двадцатипятка на внешней подвеске рванула. И летчик и штурман… Оба молодые парни. Комиссия все, что можно проверила и потертость изоляции с явным следом короткого замыкания обнаружила. А энкаведешник в формулярах рылся. Техника самолета расстреляли в назидание остальным на следующий день. Не знаю как другие, но мне его совершенно не жаль. Вот пилота и штурмана… Им бы еще летать и летать, немецких оккупантов бить — Су-2 машина-то вполне удачная. Бомберы хвалят — заметно живучее, чем те же «Пешки». Хотя без истребителей прикрытия при встрече с противником обеим хана.
Наш особист Свиридов… А ведь покрыл Юрь Михалыч мое вранье о возрасте, не сдал своему начальству. Даже помог в комсомольской организации с восстановлением, назвав безвозвратную утерю документов «По уважительным причинам». Хотя народ и хает за глаза всех энкаведешников подряд, называя их бездушными служаками, но среди них тоже попадаются вполне нормальные люди.
После регламентных работ обязательная постирушка извазюканого комбинезона. В грязном потом и самому противно да стыдно, и Елизарыч к самолету хрен допустит. Впрочем, со стиркой у нас просто — сначала в бочку с бензином, а потом в проточной воде прополоскать, чтобы не вонял. К утру будет как новенький. Ну, совсем чуть-чуть полиняет. Только после этого можно будет направиться к вожделенной цели — столовке. Не так, конечно, как в пилотской кормят, но с голоду точно не помрешь. Вечером еще дядя Витя придет и вместе с воентехником второго ранга Кривоносом меня жизни учить будет. Это у них так называется. А на самом деле красные командиры будут привычно давить на двоих бутылку беленькой, и меня под давно остывший чай подкармливать своей закуской. Ну там, колбаской холодного копчения, красной рыбкой, сгущенкой и шоколадом с орехами — всем тем, что по пятой усиленной норме летно-подъемному составу полагается. Майор утверждает, что после нескольких вылетов в такую жару все равно ничего в глотку не лезет, только под водку может самую малость в себя запихать. Похудел, только скулы на обветренной загорелой до черноты роже торчат, а туда же…
