Благоухание и блеск сольются,
И совесть я нетленной сохраню.
Четыре стороны окинув взором,
Хотел бы я увидеть страны все.
Наряден свежий мой венок, и всюду
Струится благовоние его.
У каждого есть радость в этом мире,
Я с детства украшать себя привык,
И после смерти я таким же буду, -
Кто может душу изменить мою?
Прелестная Нюй-сюй, моя сестрица,
С упреками твердила часто мне:
"Был Гунь чрезмерно прям, и вот несчастье
Его постигло под Юйшань, в степи.
Зачем ты прям и украшаться любишь?
Нет никого изысканней тебя.
Весь двор зарос колючками, бурьяном, -
Лишь ты один всегда обходишь их.
Скажи, как людям о себе поведать,
И чувства наши кто поймет, скажи?
Живя друг с другом, люди ценят дружбу,
И только ты внимать не хочешь мне".
Шел по стопам я мудрецов старинных,
Но участи печальной не избег...
Чрез реку Сян я направляюсь к югу,
Чтоб обратиться с речью к Чун-хуа:
"Правленье Ци достойно песнопений,
Ся Кан в разврате гнусном утопал,
О будущих невзгодах он не думал
И братьями близ дома был убит.
Беспутный Хоу И, любя охоту,
Всегда стрелял усадебных лисиц.
Злодей за это должен поплатиться, -
Хань Чжо похитил у него жену.
Го Цзяо был насильником жестоким,
Его распутству не было границ,
Пороком предавался исступленно,
Пока не обезглавили его.
Ся Цзе всегда был с нравственностью в ссоре,
Но час настал, и вот пришла беда.
Всех честных Хоу Синь казнил придворных,
Тиранов иньских был недолог век.
Сурово правил Юй, но справедливо.
При Чжоу шли по верному пути,
Ценили мудрых, верили разумным
И соблюдали правила добра.
В могуществе ты бескорыстно, небо,
И только честным помогаешь ты,
Лишь дух свой просветившие наукой
Достойны нашу землю населять.
Я прошлое и будущее вижу,
Все чаянья людские предо мной.
О, можно ль родине служить без чести
И этим уваженье заслужить?
И если смерть сама грозить мне станет,
Я не раскаюсь в помыслах моих.
За прямоту свою и справедливость
Платили жизнью древле мудрецы".
Теснят мне грудь уныние и горесть,
Скорблю, что в век постыдный я живу,
Цветами нежными скрываю слезы,
Но слезы скорби льются без конца.
Склонив колени, чувства изливаю,
Моей душе я вновь обрел покой.
На феникса сажусь, дракон в упряжке,
Над бренным миром я взмываю ввысь.
Цанъу покинув при восходе солнца,
Я в час вечерний прилетел в Сяньпу.
Я погостить хотел в краю священном,
Но солнце уходило на покой.
Бег солнца я велел Си-хэ замедлить
И не спешить в пещеру - на ночлег.
Путь предо мной просторный и далекий.
