Но по мере приближения к Аркадии - древней Кипариссии, которая во времена Эпаминонда была главным портом Мессинии, а после крестовых походов - феодальным владением француза Вилль-Ардуэна, невыразимо печальное зрелище открывалось взору каждого, кто свято чтит воспоминания прошлого, и будило в его сердце горькие сожаления.
Два года назад Ибрагим разрушил город, умертвил детей, женщин и стариков! В развалинах лежал старинный замок, возведенный на месте античного Акрополя; в развалинах - опустошенная фанатиками-мусульманами церковь св. Георгия; в развалинах - жилые дома и общественные сооружения!
- Сразу видно, что тут побывали наши друзья-египтяне! - пробормотал Николай Старкос, чье сердце даже не сжалось при виде этих разрушений.
- А теперь здесь турки хозяева! - откликнулся боцман.
- Да... надолго... надо надеяться, навсегда! - прибавил капитан.
- Причалим здесь или пойдем дальше?
Николай Старкос внимательно посмотрел в сторону гавани, от которой судно находилось всего в нескольких кабельтовых. Затем он перевел взгляд на самый город, раскинувшийся милей дальше, у подножья горы Психро. Подходя к Аркадии, капитан, видимо, еще не решил, что предпринять: пристать к молу или вновь пуститься в открытое море.
Боцман попрежнему ждал ответа.
- Подать сигнал! - скомандовал, наконец, Николай Старкос.
Красный вымпел с серебряным полумесяцем взвился на ноке грот-реи и развернулся в воздухе.
Через несколько минут на мачте, стоявшей на молу, заколыхался такой же вымпел.
- Право руль! - скомандовал капитан.
Короткое движение руля, и саколева повернула по ветру. Как только доступ в гавань оказался открытым, судно свободно вошло в нее. Убрали паруса - сперва с фок-мачты, затем был убран грот, - и «Кариста» под кливером и лиселем двинулась вперед. На небольшой скорости она дошла до середины гавани. Там судно бросило якорь, и матросы занялись работой, связанной с приходом в порт.
Тут же для капитана спустили шлюпку; отвалив под ударами двух пар весел от саколевы, она вскоре пристала к небольшой лестнице, высеченной в толще каменной набережной. Там в ожидании стоял какой-то человек, который вместо приветствия произнес:
- Скопело весь в распоряжении Николая Старкоса!
Капитан ответил дружеским жестом. Он первым поднялся по лестнице и направился к расположенным неподалеку домам - преддверию города. Миновав развалины - следы последней осады - и пройдя по улицам, запруженным турецкими и арабскими солдатами, он остановился возле уцелевшего кабачка под вывеской «Минерва» и вошел туда в сопровождении своего спутника.
