Каково же будет продолжение этой авантюры и, главное, чем кончится она для меня самого?
Я уже сказал, что в тот момент, когда я очнулся от моего странного оцепенения, «Грозный» стоял неподвижно, - так по крайней мере мне показалось. Впрочем, ошибки быть не могло: каким бы способом ни двигался аппарат, даже если бы он летел по воздуху, я сразу почувствовал бы его движение.
Я лежал в своей каюте, куда меня перенесли без моего ведома; так же поступили со мной в первую ночь, которую я провел на борту «Грозного» во время путешествия по озеру Эри.
Однако позволят ли мне выйти на палубу теперь, когда аппарат стоит на земле?
Я сделал попытку открыть люк, но крышка не поддавалась.
«Ах, вот оно что! - подумал я. - Как видно, меня выпустят лишь тогда, когда «Грозный» снова поплывет по воде или полетит по воздуху».
И вполне понятно - при этих двух условиях я уж никак не мог бежать.
Читатель поймет мое нетерпение, мое беспокойство, - ведь я совершенно не знал, сколько времени простоит аппарат на суше.
Однако не прошло и четверти часа, как до меня донесся звук отодвигаемых засовов. Кто-то открыл снаружи крышку люка; свет и воздух хлынули в мою каюту.
Одним прыжком я очутился на палубе, на прежнем своем месте.
Взгляд мой быстро обежал горизонт.
Как я и предполагал, «Грозный» стоял на земле. Мы находились в огромной котловине, окружностью в тысячу пятьсот - тысячу восемьсот футов. На всем своем протяжении площадка была покрыта желтоватым гравием, на ней не росло ни травинки.
Котловина имела форму почти правильного овала, тянущегося с юга на север. Она была окружена стеной скал, но судить о том, какова была высота этих скал и строение хребта, я не мог: над нами стоял густой туман, еще не растаявший от лучей солнца. Местами широкие полосы испарений доходили до песчаного грунта. Видимо, утро еще только начиналось, и этот туман должен был вскоре рассеяться.
Несмотря на самое начало августа, в глубине котловины было довольно прохладно. Это говорило о том, что она находится в одной из гористых местностей. Но в какой именно? Вот это я затруднялся определить. Во всяком случае мы находились в Новом Свете: как ни стремителен был полет «Грозного», он не мог успеть перелететь через Атлантический или Тихий океан, - ведь мы покинули Ниагару никак не более двенадцати часов назад.
В эту минуту из какой-то расщелины, из какого-то грота, образовавшегося у подножья окутанной туманом каменной гряды, вышел капитан.
