- Так я и думал! - прошептал Паспарту. - Это те самые мерзавцы, что хотели сжечь нашу молодую даму.
Жрецы встали перед судьей, и секретарь громким голосом прочел их жалобу на Филеаса Фогга и его слугу, обвиняемых в кощунственном осквернении браминского святилища.
- Вы слышали? - спросил судья Филеаса Фогга.
- Да, - ответил мистер Фогг, посмотрев на часы, - слышал и признаю.
- Ага! Вы признаете?..
- Да, признаю и жду, чтобы эти три жреца в свою очередь признались в том, что они были намерены делать в пагоде Пилладжи.
Жрецы переглянулись. Они, казалось, ничего не поняли из слов обвиняемого.
- Вот именно, - нетерпеливо вмешался Паспарту, - в той самой пагоде Пилладжи, перед которой они собирались сжечь свою жертву!
Снова полная растерянность жрецов и крайнее изумление судьи Обадия.
- Какую жертву? - спросил он. - Кого сжечь? В самом центре Бомбея!
- Бомбея? - воскликнул Паспарту.
- Ну да. Ведь речь идет не о пагоде Пилладжи, а о пагоде Малабар-Хилл в Бомбее.
- В качестве вещественного доказательства представлены башмаки святотатца, - прибавил секретарь, ставя на стол пару обуви.
- Мои башмаки! - закричал Паспарту, который был до того удивлен, что не мог сдержать невольного восклицания.
Можно себе представить, какая путаница была в умах и господина и его слуги. Они давно забыли про случай в бомбейской пагоде, и вдруг он неожиданно привел их на скамью подсудимых здесь, в Калькутте.
Дело в том, что сыщик Фикс оценил все выгоды, какие он мог извлечь из злосчастного поступка Паспарту. Отложив на двенадцать часов свой отъезд, Фикс предложил жрецам Малабар-Хилла совет и помощь. Он пообещал им добиться крупного возмещения за нарушение святости храма, хорошо зная, что английское правительство очень сурово относится к подобным проступкам, и с ближайшим поездом отправился со жрецами следом за осквернителями. Вследствие задержки, вызванной освобождением молодой вдовы, Фикс и его индусы прибыли в Калькутту раньше Филеаса Фогга и Паспарту, которых местные власти, предупрежденные телеграммой, должны были задержать при выходе из вагона. Можно себе представить, как был раздосадован Фикс, узнав, что Филеас Фогг еще не приехал в столицу Индии. Он решил, что его вор сошел на одной из станций Индийской железной дороги и скрылся в северных провинциях. Одержимый смертельным беспокойством, сыщик целые сутки безотлучно находился на вокзале. И какова же была его радость, когда утром он увидел путешественников, выходивших из вагона; правда, с ними была какая-то молодая дама, присутствие которой казалось Фиксу необъяснимым. Он сейчас же подослал к ним полисмена, и вот каким образом мистер Фогг, Паспарту и вдова раджи Бундельханда предстали перед судьей Обадия.
