Песнь о Роланде. Коронование Людовика. Нимская телега. Песнь о Сиде. Романсеро | страница 26



Встал под сосну, к стволу спиной прижался.


XXXVIII

Марсилий встал, пошел в плодовый сад.

Знатнейшие из мавров вслед спешат.

Принц Журфалей пришел на зов отца.

Там альгалиф — он дядя короля,

Там Бланкандрен, чья голова седа.

Он молвит: «Не позвать ли нам посла?

Ведь он поклялся мне стоять за нас».

В ответ Марсилий: «Пусть придет сюда».

Вот за руку привел француза мавр.

Они перед Марсилием стоят,

Измену замышляют сообща.

Аой!


XXXIX

«Граф Ганелон, — сказал послу Марсилий, –

Вы были мной обижены безвинно.

Я дротом вас в сердцах убить грозился.

Дарю за то вас мехом соболиным.

Он мною куплен за пять сотен ливров.

Такой подарок возместит обиду».

«Приму с охотой! — Ганелон воскликнул. –

Пусть бог за это вам воздаст сторицей!»

Аой!


XL

Марсилий молвил: «Граф, поверьте мне,

Нам ум и доблесть ваши по душе.

О Карле я вас расспросить хотел.

Ведь он уж стар и прожил долгий век:

Ему, как я слыхал, за двести лет[36].

Завоевал столь много он земель,

Столь много отразил щитом мечей,

Столь многих разорил он королей!

Когда ж свой нрав уймет он наконец?»

«Карл не таков, — посол ему в ответ. –

Вам скажет каждый, кто его узрел,

Что мир не видел воина смелей.

Слов в языке людском достойных нет,

Чтобы воздать ему хвалу и честь!

Не рассказать мне вам, каков он есть, –

Так щедро от творца он взыскан всем.

Чем с ним расстаться, лучше умереть».


XLI

Король сказал: «Не взять мне в толк никак.

Ваш государь и стар и седовлас.

Ему за двести лет, как я слыхал.

В поход водил он войско много раз,

На нем от стрел и копий много ран,

Он разорил войною много стран.

Когда ж он наконец уймет свой нрав?»

«Не быть тому, покуда жив Роланд,

Наихрабрейший под луной вассал,

И Оливье, его лихой собрат,

И пэры, коих чтит и любит Карл.

При них двадцатитысячная рать.

Спокоен Карл, ему неведом страх».

Аой!


XLII

Язычник молвит: «Не возьму я в толк.

Стар государь ваш и седоволос.

Лет двести, как я слышал, прожил он.

Им много королевств покорено,

От стрел и копий много ран на нем,

И много стран он разорил войной.

Когда ж он наконец свой нрав уймет?»

«Не быть тому, пока Роланд живет,

Вассал наихрабрейший под луной,

И Оливье, лихой собрат его,

И пэры, коих возлюбил король,

И с ними двадцать тысяч их бойцов.

При них не страшен королю никто».

Аой!


XLIII

«Любезный граф, — король послу сказал,

— Народ мой многочислен и удал.

В четыреста сберу я тысяч рать,

А с ней могу отпор французам дать».

«На это не надейтесь, — молвил граф.

— Вы зря свои погубите войска.

Нет, подчинитесь голосу ума:

Французам нужно дать такую дань,