Он приходил к ней регулярно — как только позволяли дела. И разговаривал. Рассказывал что-то. Требовал, чтобы она очнулась. Задавал вопросы. Просил, чтобы она поговорила с ним.
— Я хочу, чтобы ты жила. Знаешь, для меня это внове… Мы — дроу — относимся к смерти как к возвращению к нашей Матери-Тьме. К извечному Хаосу, где есть лишь свобода. Но мне не хочется почему-то отпускать тебя туда. Может быть потому, что я боюсь, что мы уже не встретимся…
Что-то в собственных словах вдруг резануло ему слух — и лур Ра'хард долго думал — что именно. Потом сообразил:
— Слышишь, я сказал слово «боюсь» — а я и не знал раньше, что это такое.
Владыка задумался — и поскольку был на редкость честным созданием — по крайней мере, в отношении самого себя — то добавил:
— Хотя я и сейчас смутно себе представляю, что значит бояться. И слово я взял из общегалактического, потому что в языке темных эльфов такого слова попросту нет…
— Я думала, что раса, лишенная страха попросту обречена, — вдруг едва слышно проговорила женщина. При чем на темно-эльфийском.
— Почему же?
— Мы учили, что для выживания необходим инстинкт самосохранения, — ответили ему. Незнакомка, правда, заменяла некоторые слова общегалактическими, да и произношение было не лучшим. Но. Факт оставался фактом — землянка говорила на их языке. Но при этом не открывала глаз. — Или раса погибнет.
— Я считаю, что для выживания необходимо умение стоять насмерть, — не согласился с ней владыка дроу.
— Допустим, — не стала спорить женщина. — А со мной что?
И тут претемный лур Ра'хард солгал. Почему-то он не пожелал, чтобы эта женщина, открыв глаза, посмотрел на него, как на врага.
Он красиво, аккуратно и изыскано стал плести нити вероятностей, добавляя в них шелк иллюзий. В этом равных ему не было.
— Мы откликнулись на сигнал бедствия, — ответил он. — Когда мы прибыли на место катастрофы, то обнаружили обломки земного военного корабля. Из живых — только вас. Наши лекари несколько дней боролись за вашу жизнь. И вот сегодня вы очнулись.
— Должно быть, пираты, — задумалась женщина.
— Скорее всего, — кивнул владыка темных эльфов. — Вы помните свое имя?
— Конечно, — женщина открыла, наконец, глаза.
— И как вас зовут?
— Простите, — она по-прежнему лежала неподвижно. И дроу понимал, как ей хочется повернуться. Но она не могла это сделать. — Вы не могли бы укрыть меня? Чем-нибудь. А то мне неловко.
— Конечно, — поднялся дроу. — Сейчас.
Он растерянно огляделся в палате. И вот Тьма лишь знает, где что у лекарей в их стерильном порядке попрятано.
