…Это была последняя мысль, которую она помнила перед черной ямой провала в памяти.
Потом невозможная боль — и она уже на корабле темных эльфов. Странно. Говорят, что ее спасли с военного корабля. Что она там делала? Подняли по тревоге? Но какая с нее-то польза на военном корабле? Если было нападение на колонии — и надо было бы просчитать вероятности и расписать лучший сценарий обороны — зачем ее было дергать? Осталась бы за своим мощнейшим компом в академии. Или в Генштабе.
Может, связь прервалась — ее могли заблокировать. Тогда становилось понятным, зачем ее тащили на военном корабле. Надо было помочь одной из колоний. Но если ситуация критическая, тогда надо добраться к своим — и помочь! Нужен какой-то узел связи. Срочно!
Наташа стала выбираться из капсулы. Тело слушалось плохо, мышцы ломили. Но она, шипя ругательства сквозь стиснутые зубы, заставила себя сначала сесть, а потом и встать.
Шаг. Ноги не держат. Надо…
Пол несется ей навстречу — и она наяву слышет грохот разрывающихся снарядов. Потом пронзительный визг зажигательный бомб. И чей-то вопль: «Вытаскивай, командующего!»
Паленая кожа. И паленые волосы. Они когда горят — оказывается, потрескивают. И запах — с него просто выворачивает. И — вот уж удивительно — когда боли много — она вдруг перестает чувствоваться…
Я падаю, падаю, падаю… И все не могу коснуться Земли. Может потому, что я падаю вверх — в небо?
— На'Аталии… Придите в себя… На'Аталии, пожалуйста!
Она слышит голос — странный, говорящий на чужом языке. Голос, который так привык к властным интонациям, что нежные ему как-то и не идут.
— Да сделайте что-нибудь! — рычит этот голос.
И раздается еще один:
— Претемный, это ее решение — уйти или остаться. Тело не имеет несовместимых с жизнью повреждений.
Снова рычание — и она понимает, что властный ругается. Кажется, это орочий. Очень замысловато-неприличное определение.
— Зовите, лур… Больше ничего не остается.
— На'Аталии, останьтесь… Я прошу вас…
Этот голос не дает ей ворваться в небо. Стать свободной как ветер.
И женщине в какой-то момент становится интересно — какой он, хозяин этого голоса.
И она раскрываю глаза — видит склонившегося надо ней мужчину. Понимает, что на коленях у него она и лежит.
И это явно не человек. Слишком изящные черты лица. Острые уши. Белым облаком обнявшие его фигуру длиннющие волосы, сильные нежные руки, гладящие меня по лицу. И глаза…
— Какой потрясающий цвет, — говорит она ему.
— Чего? — спрашивает он шепотом.
