Продолжая оставаться в тени, Кинан наблюдал за тем, как она зажгла лампу у ближайшего к камину кресла. Уинни достала сиреневую в белую полоску кашемировую шаль, накинула ее на спинку кресла, затем села и укутала шалью ноги. После этого девушка взяла лежавшую возле лампы книгу и погрузилась в чтение.
Милрой с не знакомым ему прежде удовольствием наблюдал за тем, как Уинни наслаждается уединением. Она задумчиво накручивала на палец выбившуюся прядь волос, углубившись в чтение. Такая женщина как Уинни Бидгрейн являлась воплощением всего, о чем мечтал Кинан: богатства, красоты, хороших манер, ума.
Пока он раздумывал над тем, как завоевать такую женщину, его отвлек какой-то грохот. Туман был слишком густым, и ничего нельзя было разглядеть. Но звук шел откуда-то сзади и справа, прямо от забора, через который Кинан перемахнул. Не успел Милрой и глазом моргнуть, как из дома выбежала Уинни, крепко сжимая шпагу в руках.
Он забыл добавить к перечню ее добродетелей отвагу. Смелость Уинни потрясала. Опасаясь, как бы она себя не поранила, Кинан в пять шагов догнал девушку. Одной рукой он обхватил ее за талию, а другой зажал ей рот. Уинни застыла на месте от его прикосновения.
– У меня входит в привычку выручать вас из беды, – прошептал Милрой ей на ухо.
Она вздохнула с облегчением, когда узнала своего спасителя, и прильнула к его груди. Но, заслышав в его шепоте игривые нотки, тут же вспыхнула, как спичка. Улучив момент, когда Кинан ослабил хватку, девушка укусила его за ладонь между большим и указательным пальцами.
– Ах вы, злобная колючка! – рассердился Милрой, отпуская девушку, и спросил: – Вы меня не узнали?
Она резко повернулась к нему лицом. Отцовскую шпагу она держала наизготовку на случай, если Кинан посмеет к ней еще раз прикоснуться.
– Я еще не разозлилась! – Она ударила шпагой его по руке. – Это вам за то, что напугали меня до полусмерти, неотесанный ирландский чурбан!
– Уинни!
Она замахнулась, готовая ударить его еще раз. Инстинкт самосохранения взял верх, Кинан подставил руку, отводя удар. И зашипел от боли. Уинни застыла.
– У меня кровь, леди. – Он прижал рану ко рту. – Черт! Вы уже отстояли свою честь или мне придется лишиться пальцев, разоружая вас?
Уинни не хотела его ранить. Она собиралась лишь немного проучить Милроя. Он выхватил у нее шпагу, бормоча себе под нос что-то о безумных женщинах.
– Порез глубокий?
– До крови. – Кинан кипел от негодования, как любой мужчина, которому досталось на орехи от женщины. – А если бы в дом пробрался вор, чтобы украсть ваше столовое серебро, глупышка? Неужели вы рассчитывали испугать его этой шпажкой?
