— Ааааа… — рыдания продолжались, — Ты не знаешь…
— Ма! Ты тоже не знаешь, а говоришь! Короче, бери билет и тоже поезжай!
Да здравствует молодое поколение, выбирающее пепси! Потому оно генерирует революционные идеи!
Нелли тут же оживилась. Да, она поедет! Уж она там за ним проследит! Шаг вправо, шаг влево — расстрел на месте!
Эмма взглянула на мать. Ну вот, теперь она снова на себя похожа, глаза блестят, плечи расправлены. Несгибаемая, решительная мама. А немного встряски только полезно для их с отцом отношений. Здорово, что она так любит папу, подумать только, лететь из-за мужика на другой конец земли… Эмма мечтательно вздохнула. Поехать что ли, проконтролировать все лично?
* * *
К вечеру Майя, наконец, присела, чтобы оглядеть плоды своих трудов. Дом сверкал чистотой, да, выходной потрачен с пользой. Вот только не отдохнула совершенно, а завтра опять на работу. Сережа собирался в кино со своей девушкой, обещал вернуться не поздно. Молодость, молодость… А они с Василисом посмотрят телевизор. Потом Майя вышла в кухню, с опасением косясь на жалюзи, закрывающие окно, и разозлилась. Что, теперь прятаться от этого типа, что ли? Резко отдернула жалюзи и взглянула вниз. Скамейка была пуста, злость как-то сразу сдулась. Она сама не знала, что хотела там увидеть, но почему-то вдруг стало грустно.
А Влад сходил в гостиницу, переоделся, полежал немного, нет покоя, нет сна, вернулся опять к ее дому, по пути заглянул в ларек за пирожками. И здравый смысл, и Минздрав, и просто инстинкт самосохранения предупреждает, что в таких вот пирожках вместо мяса положено черти что. И что есть их — может быть расценено как попытка самоубийства. Но для Марченкова это был дивный, ностальгический вкус, вкус его молодости. Теперь он расположился в сквере с пакетом и, рассеянно оглядывая прохожих, жевал один пирожок за другим.
Майя, проходя по кухне, рефлекторно бросила взгляд на скамейку — сидит. Застыла, скрестив руки на груди. Нет! Ну это ж надо! Сидит, жует пирожки. Делать ему, что ли нечего, кроме как ей глаза мозолить? Фыркнула в сердцах и ушла в комнату. На подоконник влез Василис, поглядеть, что там хозяйку беспокоит. А, опять этот тип. Кот повернулся к улице задом и задремал.
Оставшись в комнате одна, женщина присела на диван, надо было упорядочить мысли. Во-первых, ей придется сказать Сереже, что Марченков его отец. Не хотелось, но она не имеет права промолчать. Парень взрослый, сам будет решать, надо это ему или не надо. А во-вторых… она даже не могла подумать, не могла себя заставить коснуться этой темы. Ей было страшно. Вдруг Сережа оставит ее и уедет с отцом. Майя сказала себе, что надо быть мужественной, что будет то и будет. В сына она верила, но страх… Страх сдавливал горло…
