Майя смотрела, как Влад топтался на пороге, открывая рот, из которого как назло не выходило ни одного звука. Потом как-то выдавил:
— Привет.
— Привет, — голос Майки был тихим и отстраненным.
Он прочистил горло, собираясь с силами сказать, наконец, то, зачем пришел:
— Я… это… ну, ты же знаешь… я уезжаю завтра… Вот, попрощаться пришел…
Он уезжает, и она его никогда не увидит.
Он уезжает.
Сердце болезненно сжалось, сейчас польются слезы, черт! Нельзя! Тоска проклятая душит… Майя сколько угодно могла его ненавидеть за то, что он женился на другой, не желать его видеть, не желать знать. Но то, что он уезжает и она его больше никогда не увидит… Расстаться с ним навсегда вот прямо сейчас…
— Проходи, чего на пороге стоять, — Майя открыла дверь пошире, а сама направилась в кухню, — Чаю будешь?
Нельзя, нельзя на него смотреть, а то она не удержит слезы.
— Буду, — Владик с облегчением и затаенной радостью проскользнул в прихожую и пошел за Майкой в кухню. Ему очень хотелось помириться, прямо, как если бы от ее благословения зависело все в его жизни. В тот момент это казалось очень важным. Майя вертелась между плитой и шкафчиком, стараясь не поворачиваться к нему лицом, попутно задавая обыденные вопросы:
— Тебе с сахаром? Лимон, печенье будешь, или лучше сушки? А может варенья? У меня вишневое есть.
— Можно с сахаром и с вареньем, — Влад все ждал, когда же она к нему повернется, но девушка упорно стояла к нему спиной.
— Муся…
Нет. Слезы все-таки потекли.
— Муся… Ты прости меня, ладно, Мусечка… Ты же добрая. Дурак я, обидел тебя. Но я не хотел! честно. Я не думал, что ты так воспримешь…
Боже мой! Он никогда ничего не поймет! Никогда! К Майкиным горьким чувствам добавилась еще и злость.
— Чего тебе, Марченков?
— Как чего, я помириться пришел.
— Считай, что помирился.
— Муся, может быть, ты все-таки повернешься ко мне лицом.
Да. Она повернется. Майя вытерла слезы и повернулась к нему.
— Ты плачешь…
— Ерунда.
— Муся…
— Пей свой чай, остынет, — девушка взяла свою кружку, обняла ее ладонями, руки замерзли.
Владик послушно стал пить чай.
— Еще?
— Нет, спасибо, Муся…
— Что, Владик? — Майка смотрела в чашку, голос не дрожал.
— Пожелай мне удачи.
— А, ты за этим пришел… конечно…
Она встала, Влад тоже встал.
— Муська…
Девушка подняла руку, сжала кулак, рука тряслась, никак не хотела двигаться, никак. Она попыталась еще и еще, потом разрыдалась. Владьку тряхнуло, что-то словно лопнуло внутри, он мягко прижал Муську к груди, обнял.
