— Вот завтра и будем объедаться. А вдруг не поймаешь? Да и на переполненный желудок тяжело ходить, а мы и так опаздываем.
Лайлин промолчала. Но мысли у нее были, очень много разных мыслей.
— Он более чем странный тип, и он фанатичный жмот, но очень рассудительный. И не дурак. Но пока все идет неплохо.
Она наблюдала, делала свои выводы из того, что увидела, однако Лайлин понимала, что многое ей еще только предстоит узнать.
И, кажется, прямо сейчас она и начнет узнавать…
Наконец-то из-за очередного поворота горной дороги, которых было немыслимое множество за эти девять дней пути, показался хутор ее мужа, дом, окруженный довольно высоким забором из бамбуковых жердей. Ханг радостно засуетился, Лайлин удивленно посмотрела на него и отметила про себя странный алчный блеск в его глазах. Залаяла собака. Тут ворота распахнулись, и на пороге появились два здоровенных, не в пример худощавому, небольшому и чистенькому Хангу, амбала, обросших волосами и неопрятных. Если у девушки и оставались какие-то иллюзии, то стоило им отрыть рты, как они рассеялись. Отвратные громилы встречали их животными ухмылками:
— Да это наш братец Ханг пожаловал!
— Гляди! Он все-таки сделал это!
— Привет Харанг, привет Ган, — Ханг кивнул обоим.
— А ты молодец, Ханг, какую куколку отхватил!
— Давай сюда нашу маленькую женушку!
— Надеюсь, ты ее уже попробовал?
— Ну, как она…!
— Да отстань ты от него, зачем ему женщина?
— Ах да, он же не любит женщин… Хи-хи-хи…
— Заткнитесь уроды! Не ваше дело, что я люблю и чего не люблю, — Ханг внимательно оглядел дом, — Хорошо, хоть дом не развалили. Братцы.
Лайлин приготовилась к худшему. Все-таки она ожидала чего-то подобного. Если происходящее до этого момента укладывалось в одно из ее подозрений, касательно своего странного мужа, но то, что случилось потом, уже ни в какие рамки не укладывалось.
Ханг остановил своих скотских братцев на дальних подступах к драгоценной собственности и выдал речь:
— Итак, ребята, моя жена до сих пор девственна. И ее девственность стоит денег, — он многозначительно оглядел застывших в замешательстве братцев.
— Ханг, мы же дали тебе нашу долю, когда ты шел покупать жену. Каждый!
— Денег оказалось мало, мне пришлось добавить своих, и теперь вы мне должны.
— Что мы тебе должны! Урод! Вписывай нас в свидетельство! Мы за свое право ее трахать уже заплатили!
Братья распалялись все больше. А Ханг был совершенно невозмутим. Он старший муж, закон на его стороне, хочет — впишет их в свидетельство, хочет — не впишет. Он послушал их пару минут, потом зевнул и сказал:
