За чудесным зерном | страница 39
— Я верю тебе, мой мальчик, — вздохнул профессор, — но мне очень тяжело.
И, видя, что Костя мучается, прибавил ласково:
— Ну, ничего не поделаешь, пойдем завтракать.
Костя заботливо осмотрел профессора.
— Клавдий Петрович, вы туфли ночные снимите. Где ваши ботинки?
Ботинки с раннего утра стояли вычищенные в коридоре за дверью. Костя принес их. Клавдий Петрович сунул ногу в ботинок, — нога не влезала. Профессор попробовал натянуть второй ботинок, но и эта попытка была неудачной.
— Какой дурак набил мои башмаки бумагой? — с сердцем сказал Клавдий Петрович.
— Что такое? — произнес он с изумлением, вытаскивая из ботинок деньги и документы.
Костя стремглав бросился в коридор и нос к носу столкнулся с пропавшим товарищем.
Лицо Вити сияло. Подложив деньги в ботинки, мальчик поступил как настоящий герой самого заправского приключенческого романа.
— Сумасшедший! — тряс его Костя. — А вдруг сперли бы опять!
— Я из-за угла глядел!
Завтракать пошли втроем. Ребята ели и болтали, болтали и ели. Через десять минут Клавдий Петрович узнал и о Витиных приключениях, и о чудесном зерне, и о Халиме.
Только в одном не сознались ребята — не рассказали, откуда они: боялись, что Клавдий Петрович отправит их обратно. Но профессор покусывал жиденькую бородку и одобрительно помаргивал сквозь выпуклые стекла очков.
— Ну, ладно, — сказал он под конец, — похлопочу. Может быть, оба поедете.
Глава XIII
Тяжелый «Восток» нырял на зеленых волнах Каспия. Сначала носом вверх пароход взбирался на гребень волны, потом носом вниз летел по склону водяного холма, а корма вздымалась и глядела в небо.
Каспийское море ревниво сторожило путь в Азию, не хуже сказочного дракона. Почти все пассажиры лежали вповалку, измученные качкой. Немногие счастливцы любовались зелеными кипящими волнами и ярким блеском неба.
Костя всю дорогу был болен. Профессор тихо стонал на койке. А Витя, балансируя на палубе, с жадностью старался уловить вдали смутный очерк азиатского берега. Но когда впереди затемнелась долгожданная полоска земли, он с сожалением взглянул на сердитое взлохмаченное море.
Желтые, измученные пассажиры выползли на пристань. Костя с нежностью глядел на неподвижную старую землю. Правда, и теперь ноги его тряслись и как бы разъезжались, но с каждой минутой становилось легче.
— Клавдий Петрович, — с упреком обратился он к зеленому, как антоновское яблоко, профессору. — Зачем вы решили ехать морем? Ведь и вас укачало до полусмерти.
