И, вообще, сдалась ему эта мымра! Со всеми ее деньгами! Женщина с такой непрезентабельной внешностью должна вести себя много скромнее!
Откровенно говоря, Михалыча более всего взбесил чисто утилитарный подход Натальи. К нему и его неординарным способностям.
Эта наглая курица отчего-то решила, что он ничем не отличается от парикмахера.
— Эй, вы, как вас там? А ну-ка, сделайте мне сногсшибательную прическу! Здесь сделайте покороче, здесь подлиннее, а вот тут подровняйте! Нет, лаком брызгать не нужно! Вот ваши деньги, прощайте! Надеюсь, что никогда больше не увижу ни вас, ни вашу гнусную рожу! И знайте, что вы для меня всего лишь очередная прислуга, очередной лакей! Вдобавок ко всему еще и очень наглый!
Естественно, Наталья ничего этого не говорила вслух, но, то, что она думала именно так, а не иначе, было написано у нее на лбу крупными буквами. И Михалычу это было видно даже без всякой экстрасенсорики.
Несмотря на прямо-таки распиравшее ее негодование, Наталья не спешила уходить. Она возмущенно топталась на месте, и бросала на Михалыча гневные, испепеляющие взгляды. Если бы он был шашлык, то уже давно пригорел бы.
— В чем дело? — довольно резко спросил Михалыч. — Я же вам сказал, что разговор окончен! Я не буду с вами работать!
Стиснув кулачки, так что побелели костяшки пальцев, Наталья холодно произнесла:
— Мне достаточно сделать один звонок, и вы будете жестоко наказаны за ваше хамство!
— Вот только не надо меня пугать! — криво усмехнулся Михалыч. — Я, знаете ли, пуганый. Кроме того, обычно боятся меня, а не наоборот.
— У моего мужа достаточно сил и средств, чтобы сломать этот стереотип!
— А, кто у нас муж? — ехидно поинтересовался Михалыч.
— Он очень и очень большой человек! — отрезала Наталья.
— Неужели Гулливер? — изумился экстрасенс. — Так он вроде уже давно помер.
— Вы похотливый, старый сатир! — взорвалась женщина. — Мой муж очень богатый и влиятельный человек!
— Вы не поверите, как я рад за вас! — обезоруживающе улыбнулся Михалыч. — И, большое спасибо, за комплимент.
— В смысле?
— Ну, вы мне, только что, тонко польстили насчет сатира и моей безудержной похоти.
Наталья надолго замолчала. Михалыч не торопил ее, справедливо рассудив, что это молчание не может продолжаться вечно. Кроме того, других посетителей пока что не было видно. Иначе бы Борис, сидевший в приемной, уже давно доложил об этом.
— Я, наверное, была слишком резка и наговорила много лишнего, — тяжело вздохнув, призналась Наталья. — Дело в том, что муж неверен мне.
