— Отец Ким Чжонхуна не просто умер в результате дорожно-транспортного происшествия, — сказал Бён Дэын. — Он умер во имя страны и народа. Как вы знаете, находящийся здесь школьник Ким Чжонхун побывал в гостях у смерти и, переступив порог ее дома, вернулся к нам. Сегодня сюда пришло действительно много чудо-мальчиков. Однако, уважаемые зрители, я считаю именно школьника Ким Чжонхуна, сидящего здесь, среди нас, настоящим чудо-мальчиком нашего века — так разливался диктор, хотя при этом в голове его стучало: «Ложь, это же ложь».
— Когда Ким Чжонхун вышел из комы, не было ни одного человека среди жителей нашей страны, кто не желал бы ему выздоровления.
«Нет, вы посмотрите, вот же скверная привычка лгать», — упрекнул он себя, а вслух сказал:
— Благодаря тому, что все люди в едином порыве объединили свои души, школьник Ким Чжонхун выздоровел и теперь стоит перед нами. Чудо — это ведь не только когда летают по воздуху или ходят по воде. «Ну, давайте аплодисменты!» — мысленно обратился он к зрителям. — Настоящее чудо — это когда исполняются все наши желания.
«Ну, где же аплодисменты?» — снова раздался в моей голове голос Бён Дэына.
После его слов зрители в студии устроили бурные овации.
«Хорошо, теперь, кажется, передача идет по плану», — подумал диктор и попросил:
— Ким Чжонхун, не мог бы ты снова рассказать нам, какие еще удивительные истории произошли с тобой?
Я посмотрел на зрителей в студии и признался:
— После того как я пришел в себя, я начал слышать голоса.
— Что за голоса ты слышал? — осведомился диктор, мысленно любопытствуя: «Интересно, что же это за голоса?»
— Например, если я сейчас буду сидеть тихо, то смогу услышать мысли людей в переднем ряду. Также раньше, когда я держал чью-то вещь в руке, я мог получить информацию о ее владельце. Я не только слышал его мысли, а, будто превратившись в него самого, чувствовал вместе с ним радость и грусть. Я не знаю, почему вообще у меня появилась такая способность. Просто я чувствую. После пробуждения я стал чувствовать души других людей.
В студии воцарилась абсолютная тишина. Все зрители и даже диктор Бён Дэын сидели, не издавая ни звука. Время шло. В зале установилась такая напряженная обстановка, словно во время прямой передачи произошел какой-то сбой.
— Ха-ха-ха, вот как, ладно, — натянуто рассмеялся диктор, заметив, что пауза затянулась. В мыслях же его мелькнуло: «Его можно назвать мальчиком-радио. Зрители оценят шутку». — Хорошо. Ким Чжонхун, скажи нам, о чем я только что подумал? — волнуясь, спросил меня Бён Дэын.
