— Это что же? Письма? — удивилась Таймири. Она сидела на корточках и с удовольствием легла бы на пол, потому что лежачих не бьют. Нет, сегодня явно не ее день: и перед философом оплошала, и на мелкой краже попалась. А ведь она воровать не хотела. Только глазком взглянуть! Но матросы, ее обступившие, думали совсем иначе.
— Вот именно, письма, — сказал Папирус. — Залежались они, пора отправлять.
— Лучше сожги, больше толку выйдет! — издевательски бросил боцман.
Кто-то хохотнул, смешок передался по цепочке, и матросы разбрелись, посмеиваясь над Папирусом, а заодно и над Таймири.
Ну, надо же было так опростоволоситься! Всего-то навсего почта! Почта… А кто обещал тетушке Арии каждый день писать? Кто говорил, что не забудет?
Таймири почувствовала себя кругом виноватой.
— Вы меня, это… извините, а? — промямлила она. — Нелегкая дернула.
— Да ничего! Я отходчивый, — сказал Папирус и улыбнулся во все свои двадцать четыре зуба. То ли к сладкому он был неравнодушен, то ли часто ввязывался в драки, но некоторых зубов у него недоставало.
— А как вы письма отправляете? — полюбопытствовала Таймири.
— О, это всем секретам секрет! — таинственно отозвался Папирус. — Но если вам интересно, приходите вечером в трюм.
Предложение показалось Таймири странным, но чего не сделаешь, чтобы избавиться от укоров совести!
Остаток дня она уговаривала Минорис пойти с ней. Умасливала, как могла.
— Что, одной боязно? — сдалась, наконец, та. — Ладно, была не была! Только учти: в трюмах водятся крысы, — замогильным шепотом прибавила она.
Письмо, набросанное в пустыне, затерялось где-то среди вещей. Поэтому Таймири на скорую руку нацарапала новое, дважды перечитала и с удовлетворенным видом запихнула в карман.
В трюм они долго спускались по скрипучим, отсыревшим ступенькам. Внизу уже поджидал Папирус.
— Ну, и мрачно же тут, — заметила Минорис. — Керосиновой лампы не найдется?
— Даже и не думайте! — испугался тот. — Если капитан догадается, что мы затеваем, головомойку устроит будь здоров!
— А что мы, собственно, затеваем? — небрежно поинтересовалась Таймири.
— Отправку писем, что же еще?!
— В таком случае, держите. Вот моё.
Папирус с сочувствием поглядел на протянутое ему скомканное письмецо, вздохнул и полез за ножницами.
— О, я, кажется, догадалась! — сказала Минорис. — Письма мы будем кромсать, а клочки развевать над рекой. Да?
— И вовсе нет! — оскорбился Папирус. — За кого вы меня принимаете?
Он выловил ножницы из ящика с инструментами и приступил к таинственному обряду. В иллюминатор светила только тощая луна, поэтому Таймири долго не могла понять, что же Папирус вытворяет с ее письмом. А письмо претерпевало метаморфозу. За считанные минуты оно превратилось в элегантный бумажный самолетик с надрезами на крыльях и хвосте.
