К концу нелегкого подъема уже ни у кого не осталось сил. Ноги Минорис точно свинцом налились, голова гудела, и что-то, как назойливый комар, непрестанно пищало над ухом.
— Больше ни шагу, — заплетающимся языком сказала она. — Я не сделаю больше ни шагу. — И в изнеможении опустилась на корточки.
Сэй-Тэнь с тяжким вздохом прислонилась к выдающейся из стены плоской каменной плите. А Диоксид так и вовсе разлегся на полу.
— Ого! Ползет! Что-то ползет рядом со мной! — воскликнул Остер Кинн. — Змея! — добавил он подрагивающим от радости фальцетом. Этого уточнения было достаточно, чтобы остальные подскочили и бросились кто куда.
Змеи были излюбленным деликатесом Остера Кинна, и он искусно расправлялся с ними, даже если под рукой не находилось острого предмета. Но как раз сейчас в кармане штанов он трепетно сжимал пахнущий железом перочинный ножик. Наконец-то у них появится еда! Он был уже готов нанести удар, когда вдруг понял, что ползет вовсе не змея. Полз поразительно похожий на змею плотный кожистый корень. Постепенно утолщаясь, он с едва слышимым шорохом стелился по проходу.
Минорис стояла, удивленно хлопая ресницами. Папирус отшатнулся от уже довольно объемистого корня и вжался в стену, а Кэйтайрон бросил на философа выразительный взгляд.
Диоксид развел руками:
— Я по этой части не знаток. Может, наши зверушки помогут?
Кошка зашипела и угрожающе выгнула спину — судя по всему, она тоже не знала. Зато Зюм радостно тявкнул и принялся прыгать через корень — туда-сюда, туда-сюда.
— Нашел скакалку, — буркнула Сэй-Тэнь.
— Да нет, вы не понимаете! — воодушевилась Таймири. — Это знак!
— Тьфу, знаки! — скорчил гримасу Остер Кинн. — Я и без знаков соображу, что к чему.
Не тратя времени даром, он оседлал молочно-белый жгут и зажал в руках два его извилистых отростка.
— Вот, глядите. Будем считать, это вожжи.
— Глупец! — нахмурился философ. — Эдак твой череп просто размозжит о своды пещеры.
Таймири смерила его осуждающим взглядом.
— Сами вы глупец, — сказала она и забралась на корень позади Остера Кинна. — До выхода, возможно, рукой подать, а мы непонятно зачем тут отсиживаемся.
Остер Кинн лихо пришпорил «коня», и тот немедленно встал на дыбы. Уж очень не понравилось сосне, что ее корни кто-то пинает. Пришлось пригнуться, чтобы не удариться головой о потолок.
— Батюшки-светы! А корнем-то, оказывается, можно управлять! — крикнул с высоты путешественник. — Хватайтесь за него, да поживее!
Диоксид уперся, как осел. Нет, даже хуже осла. Он почему-то считал, что непременно погибнет.
