Арсен сказал, что надо просить за плененного у „патриарха“. Обратиться в высшую инстанцию, где бедняге могут даровать единственное благо, которое зовется смертью.
Я фыркнула: ничего себе благо! Но позднее, увидев его изуродованное тело и искаженное болью безжизненное лицо, я поняла, что мы не зря просили „патриарха“ избавить этого мученика от страданий.
Дважды мы ходили к „патриарху“. Арсена он почему-то не принял. Поэтому второй раз ходила я. Помню, как поднималась по широкой лестнице с позолоченными перилами. Внутри — точно в оперном театре: лепнина на потолке, тяжелые занавеси на окнах, пышная меблировка и скульптуры. „Патриарха“ сложно было отыскать, но мне все же удалось заметить его на лестничной площадке. Он разговаривал с какой-то высокопоставленной особой, и отвлечь его я не решилась. Однако он принял мое прошение, хотя я не проронила ни слова. Он каким-то образом прочел мои мысли и отпустил благословляющим жестом руки.
Там было тихо и светло.
Я еще раз хочу побывать у „патриарха“.
„Уж на этот раз ты выложишь мне всё начистоту“, — думала я, твердо ступая по коридорным плитам. В келье не горел свет — там скорбели о погибших. Я вошла и тронула Арсена за плечо, когда он стоял на коленях спиной ко мне.
— Я хочу знать правду, какой бы суровой она ни была! — шепнула я ему на ухо. Он молча вывел меня в коридор.
Я прижалась к шероховатой стене, чтобы чувствовать хоть какую-то опору, чтобы не упасть в обморок от потрясения, которое меня ожидало. По обе стороны от меня плясало шипящее пламя факелов, а вглубь тянулся сумрачный туннель.
— Видишь ли, предметы начинают вести себя странно, когда Враг вычисляет твое местонахождение и выбирает тебя в качестве мишени, — приглушенно начал Арсен. — Нож — это первое звено в цепи, которой он пытался тебя оплести. Первый толчок к тому, чтобы жертва испытала страх. Если на этом уровне человек держится стойко, Враг идет дальше и изобретает все новые и новые ухищрения, лишь бы сломить жертву. Пока ты не сломлен, пока не погряз в унынии, у тебя есть шанс. Об этом я догадался сразу, как столкнулся с ним. Пока осознаешь, что где-то там, вдалеке, солнце неугасимо, радость безмерна, а мощь непревзойденна, бороться намного легче.
— Какое солнце? Чья мощь? О чем ты говоришь? — удивилась я.
— Послушай, Лючия, открой я всю истину, ты бы всё равно не смогла ее постичь. Просто верь мне. В моих словах нет обмана, в намерениях нет корысти.
Я кивнула, сжав губы.
