— Так значит, я тебе больше не нужна? Ты превратился в человека, не утратив притом преимуществ фантома… — начала было Лючия, но Арсен ее перебил:
— Не совсем. Я уже не могу перемещаться во времени.
— Я тебе больше не нужна, — продолжила она, пропустив мимо ушей его высказывание. — Ты ведь хотел от меня избавиться там, в лабиринте.
— Что ты такое говоришь?!
— Ведь ты отрекся от меня, заявив, что мы не знакомы!
— Я лишь хотел отвести от тебя опасность… Ничто так не отрезвляет шантажистов, как тот факт, что их план несостоятелен.
— Не верю, не верю! — вскричала Лючия и стала вырываться, но Арсен крепко держал ее за запястье.
— Не глупи! Без меня ты замерзнешь на этой планете, не успев и глазом моргнуть!
— Отпусти, отпусти! — не унималась она. — Вот и сейчас ты притащил меня на планету вечной мерзлоты явно не затем, чтобы показать достопримечательности. Но не волнуйся, я не буду тебя больше обременять! — она сильно ударила Арсена по руке и, высвободившись наконец, пустилась бежать по насту.
— Тогда зачем, по-твоему, мне было тебя спасать?! — крикнул он, раздраженный ее непониманием. — Santo cielo![4] Почему женщины так нелогичны?! — он возвел глаза к небу.
Надо непременно ее догнать, иначе обморожение ей обеспечено. Но едва он сделал рывок, как что-то укололо его в шею. Азиатка в меховой шапке ввела ему под кожу какую-то дрянь, отчего у него тотчас закружилась голова. Вынув иглу, женщина обхватила его за плечи и развернула к себе.
— Сифо! — слабея, воскликнул Арсен. — Ты пришла, чтобы отомстить?
— Не-ет, не сейчас, — с презрительной ухмылкой проговорила азиатка. — Сейчас ты заснешь, а когда проснешься, отправляйся на планету Занго. Там ты встретишь меня и свою ненаглядную.
— Не смей… не смей трогать Лючию! — с трудом выговорил он, падая на колени. Перед глазами встала пелена, и мороз вдруг набросился на него со всей яростью — теплового кокона как не бывало! Надежного теплового кокона, существовавшего благодаря его внутренней энергии. Теперь эта энергия иссякала.
Сифо оттащила Арсена к кустам, где находился тайный вход в подземную пещеру. В пещере она с неожиданной заботливостью укрыла своего недруга одеялом из какого-то полимера и, не без удовлетворения оглядев спящего, выбралась на поверхность.
Лючия бежала, не разбирая дороги, в одном легком платьице. Ее душили слезы гордости, слезы отчаяния и гнева. Они замерзали, не успев прочертить дорожки на щеках, но девушка этого не замечала, как не замечала и мороза, способного охладить чей угодно пыл. Поначалу он робко подступал да легонько жалил, однако с того момента, как беглянка замедлила шаг, осмелел и стал люто кусать. Лючия еще пыталась растирать себя какое-то время, но вскоре пальцы рук и ног онемели, и надежда выжить в этом ледяном аду растаяла безвозвратно. Как бы сейчас пригодился согревающий кокон Арсена! Глупо было убегать, глупо и погибельно. В уме проносились отрывочные мысли; глаза, точно стеклянные, почти ничего не различали — всё ведь белым бело. Даже небо вдруг побелело — с неба посыпался град. Можно путь прокладывать наугад, можно вовсе остановиться.
