– Здравствуйте. Я Джон Бронкс, мне хотелось бы…
– Это все я. Я их впустил. – Шаги чуть быстрее, круг чуть шире. – Иначе они бы нас убили. Понимаете? Уже ведь стреляли в окно. И потом, стальная дверь, Линден успел ее запереть, а они, они требовали открыть… и снова стреляли…
– Стальная дверь?
– От сейфа. Где остальные деньги.
Бронкс заглянул в машину. На сиденьях и на полу кровь и стреляные гильзы. На приборной доске под тонким слоем стеклянных осколков – квитанция с надписью “Центральный пункт обмена валюты – 3001”.
– Они знали, что денег больше. И он начал стрелять. Отчаянный, он кричал на нас… хотел внутрь.
Инкассатор стоял у Бронкса за спиной, собирался продолжить свое хождение по кругу.
– Один из арабов.
– Арабов?
– Да. Ялла ялла. Шармута. Вроде того. Остальное по-английски. С акцентом.
Между водительским и пассажирским сиденьями лежал пластиковый мешок. Джон видел такие раньше, при других ограблениях.
– Сколько?
Инкассатор уже шагал прочь.
– Простите… сколько там осталось?
Голос тусклый, но отчетливый, спиной к Бронксу:
– Восемь мешков из восьми обменников. Около миллиона в каждом. Им достался один.
Инкассатор по фамилии Самуэльсон так и ходил вокруг машины. Бронкс проводил взглядом этого человека, который не знает, куда идет. И тут его окликнули медики из скорой:
– Все в порядке. Пять минут.
Бронкс вернулся к второму инкассатору, лежавшему на носилках, поздоровался с ним за руку. Рука у инкассатора была влажная, холодная, безвольная.
– Джон Бронкс. Стокгольмская полиция.
– Ян Линдён.
Линден попытался встать, но не устоял на ногах и потерял равновесие, Бронкс подхватил его, помог снова лечь.
– Как вы? Может, я…
– Грабитель… он… наклонился вперед.
– Вперед?
– Ну тот, который сунул эту хрень… мне в рот.
– Наклонился вперед – как?
– Он… перенес центр тяжести вниз, понимаете? Когда целился. В меня. – Инкассатор вытянул ноги, согнул в коленях, показал. – Вот так… он как бы держал оружие над собой. Согнув ноги. Солдатский ботинок прямо утонул в траве.
– Солдатский?
Линден опять поднялся с носилок. На сей раз удачнее.
– Вы сказали: “Солдатский ботинок утонул в траве”.
И этот тоже зашагал.
– Мне домой надо.
Врач и Бронкс догнали его, подхватили под руки.
– Они забрали мое удостоверение. Знают, где я живу. – Инкассатор попытался вырваться, но сил не хватило. – Мои дети, неужели непонятно, я должен быть с ними!
Он заплакал. Врач тихонько отвела его к носилкам.
Бронкс остался один. Допрос придется отложить до завтра.
