Занятия закончились. Игорь уже на месте, стоит возле машины, ждет. Спокойный, серьезный. Все, что ни скажешь, сделает. Скучно с таким, но уютно и спокойно. Тем более что бодрящее чувство опасности никуда не делось. Ему только дай волю, и он превратится в ураган.
– Арина!
Она уже выходила из дверей, когда Костя схватил ее за руку и потянул на себя.
– Ты что делаешь?
Ее действительно возмутила эта наглость. При этом Арина не сопротивлялась и позволила вернуть себя в большой холл. Там огромные колонны, за одну из которых Костя ее и затащил. Как будто она кукла какая-то, а не человек.
– Арина! – Он смотрел на нее совершенно дикими глазами.
В них первобытная страсть, безумный страх потерять самку.
– Ты псих! – пробормотала она, чувствуя, как у нее немеют кончики пальцев.
Арина вдруг поняла, что не сможет сопротивляться этому дикому напору.
– Я не псих. – Он мотнул головой. – Я просто люблю тебя. Очень-очень!
Все-таки Арина стукнула его кулаком по спине, когда он поцеловал ее в губы. Крепко, жарко, сильно. Девчонку продрало до самой глубины души, ударило в голову.
Костя уже и сам хотел оторваться от нее, но Арина удержала его. У парня такие губы, он просто головокружительный и самый любимый!
– Здесь люди. Пойдем! – Он взял ее за руку и куда-то повел.
Арина шла за ним как та козочка на веревочке. Она все понимала, в голове крутились мысли, принимались решения, но тело почему-то не хотело дружить с сознанием.
Так девушка и оказалась в студенческой общаге. Она едва обратила внимание на возмущенную вахтершу.
Витька посмотрел на нее как на какую-то дешевку, когда Костя выталкивал его за дверь. Он наверняка похабно улыбнулся, когда под тяжестью их тел скрипнула кровать.
Костя срывал с нее одежду. Арина должна была сопротивляться, кричать, звать на помощь. Но ей почему-то хотелось выть от дикого восторга. Он такой сильный, совершенно необыкновенный! Его первобытная страсть жутко заразная.
Витька мог стоять за дверью и услышать, как в ней застонала самка, но Арине было все равно. Она точно знала, что будет жалеть, даже рвать на себе волосы с досады. Но это будет потом. А сейчас ей хотелось урвать побольше этого дикого ревущего счастья.
Сидорка распетушился, расфуфырился. Дружки его тоже ходили павлинами. Как же, два ружья у них, а еще топоры. А главное, осиновый кол.
– Думаешь, мы его в сердце твоему оборотню вобьем? – поглаживая жердину, спросил он. – Нет, он на этот кол сядет.
– Смотри сам не сядь! – заявила Инна.
