- Не по своей я воле пошёл в старосты, - заговорил он, - когда немцы пришли, они первым делом поинтересовались, кто был председателем. Ну, земляки и указали на меня. А их офицер тогда и говорит мне: - 'Будешь старостой и следи здесь за порядком‟. - после чего они стали нас грабить. И уже уходя, они дали мне винтовку: значится, чтобы я от партизан отбивался. Вот такие дела, коли решите меня расстрелять как предателя, так делайте это в лесу: чтобы мои детишки не видели. А семью не трогайте, пожалуйста. Они ни в чём перед вами невиноваты.
Непомнящий немного растерялся от таких слов, и того спокойствия с которым это было сказано. А мужчина покорно склонил голову и ждал решения своей участи. Не ожидавшие такого люди стихли и гадали, чем это может окончиться. Начинать общение с местным населением с казни не хотелось, да и без того было известно что староста не соврал ни единым словом. Тем более, Иван хорошо помнил пословицу, что повинную голову меч не сечёт.
- Я знаю, что ты не по своей воле эту должность получил, однако мы будем за тобой приглядывать. - И повысив голос, чтобы слышали все, Ваня продолжил. - Мы безвинно никого не тронем: даю своё командирское слово.
Всё ещё не веря, что так оно повернулось, староста нерешительно выпрямился, посмотрел на стоявшего перед ним военного, затем на старшину и вооружённых бойцов стоящих за ним. После чего неспешно поднялся с колен и робко поинтересовался:
- А что дальше делать будем?
- Что дальше? - Переспросил Иван и тут же ответил. - А дальше, мы пойдём к тебе в дом и там пообщаемся. Я надеюсь, что ты не против этого?
Демьян Феофанович¹⁶, он же назначенный оккупантами староста, по жизни был 'тёртым калачом‟ и прекрасно понимал, что необходимо пришедшим к нему партизанам. Поэтому он покачал головой, горько улыбнулся и, понимая все, что может за этим последовать, ответил:
- Если вы товарищ насчёт поставок вам продовольствия, то я решительно против этого. Немцы выгребли из базов всё, или почти всё: мои односельчане для своих детей крапиву заваривают и не только её - иначе нам наших малюток кормить нечем. А вы последние хотите отобрать! Если так, то уводите меня в лес и стреляйте: но людей в обиду не дам! Не позволю грабить! - Видимо староста слишком живо представил себе картину надвигающегося на селян голода и последние слова он почти выкрикнул.
- Ах ты гад! Захватчикам значит отдавать провизию не жалко было?! Никакого счёта не вели, никто не возмущался! А как мы к тебе пришли, так ты из нас грабителей делаешь?! - Вскипел Григорий и стал судорожно расстёгивать кобуру: он был настолько взбешён, что это у него получилось не сразу. - Да я тебя...!
