После очередного изматывающего ночного перехода, - когда подираясь через непроглядный подлесок приходилось постоянно прислушиваться, не слышна ли поблизости иноземная речь, замирая при малейшем подозрительном звуке: люди еле передвигая ноги вышли к опушке леса, и болота, где и собирались остановиться на днёвку. Солнце уже давно взошло на небосклон - его лучи обильно проходили через редкие кроны тонкоствольных деревьев: здесь поблизости от топи, все деревца были хилыми и в обилии валялся трухлявый валежник. Старшина только закончил давать распоряжения своим подчинённым и, чавкая по сырой земле своими - некогда щеголеватыми, а сейчас раскисшими, и потерявшими форму сапогами, отмахиваясь подошёл к Непомнящему. Который как его самый прилежный ученик, нарубил лапник, и постелив поверх него трофейную накидку уселся на получившуюся 'перину‟, старательно изучая карту.
- Ну что Ванюша, а сейчас удалось вычислить наше местоположение?
Иван, не отрываясь от уже изрядно потёртого листа, рассеяно кивнул и, как будто отвлёкшись от недобрых мыслей, посмотрел на Дзюбу:
- Найти то нашёл - привязался по недавно пройдённой развилке, оврагу и этому болоту: да только выходит, что мы сильно отклонились от намеченной цели. И ещё, обрати внимание, какая тишина ни единого отголоска боевых действий.
Как будто в опровержение его слов, неподалёку прозвучала относительно долгая череда сильно приглушённых лесом винтовочных выстрелов. Все кто ещё не успел устроить себе лежак для сна, всполошились и повернулись в направлении, откуда прозвучали эти оружейные хлопки. Встрепенулись и двое счастливчиков успевших смежить веки.
- Что, где то рядом стреляли? - До конца не высвободившись от чар послесонья, пробубнил Игнат: по недавно приобретённой всеми привычке беря винтовку наизготовку ещё до того, как успел осознать что к чему.
Не думая ни о чём, скорее всего повинуясь эмоциям, или ещё чему либо, Иван поднялся со своего лежака, сложил изучаемую им карту, спрятав её в полевой планшет; быстро скрутил накидку - спрятав её в свой опустевший сидор; подхватил свою мосинку, снял её с предохранителя и коротко 'бросил‟ - обращаясь сразу ко всем:
- За мной! Живо!
Люди привыкли что последних несколько дней именно Непомнящий выбирает и указывает куда и когда идти - Григорий Иванович самоустранился от этого, мотивируя это тем, что он не может читать написанные на чужом языке названия населённых пунктов, и рек. Да и вообще, редко перечил Непомнящему - и то, делал это так чтобы не слышали другие бойцы. Поэтому Ивану повиновались все.
