И только у неё, у Насти, свободного времени было хоть отбавляй: правда, в сравнении со всеми остальными. Слава богу, новых раненых не было, лётчик младший лейтенант Стерхов был не в счёт, сотрясение головного мозга у него было несильным, да и вывихнутая во время прыжка с дерева нога не беспокоила. Оставались поломанные ребра, которые кстати, тоже весьма благополучно заживали. Так что, основной жалобой пациента была туго забинтованная грудная клетка: мол она затрудняла его дыхание - мешала глубоко дышать.
С самого начала, пока у него был постельный режим, лётчик от скуки старался заигрывать с 'милым доктором‟ - именно так он её называл заглядываясь на неё своим взглядом: присущим всем знающим про свою неотразимость сердцеедам. А в его карих озорных глазах, светились чарующие огоньки, в сочетании с хорошо подвешенным языком, ставшие для многих девушек причиной бессонных ночей и томных вздохов. Хозяин этих глаз, прекрасно об этом знал, и старался пользоваться всем своим арсеналом в полной мере.
- Милый мой доктор, стоило ли прикладывать столько усилий, выцарапывая мою жизнь из лап костлявой смерти, а затем, так бездушно убивать своим равнодушием. - Говоря эту фразу, Пётр, уже в который раз постарался нежно взять Настину руку в свои ладони. - Не будьте так холодны и улыбнитесь своими ангельскими губками герою, который ради вас, отважно сбрасывает врагов с нашего небосвода.
- Начнём с того Пётр Дмитриевич, что пока я видела, как с неба сбросили именно вас. И вы пока туда не вернулись. - Мягко, но при этом решительно пресекла попытку завладеть своей рукой, ответила Смирнова. - А насчёт ангелочков утешителей, я подозреваю у вас, таких и без меня немало найдётся.
- Эх, милый мой доктор, о чём вы говорите? Вы видели момент, когда на меня подло напали превосходящие силы противника. А сколько у меня было воздушных побед: сколько фашистских стервятников после моих атак рухнули с неба, и уткнулись своими хищными носами в сырую землю. Вам к несчастью, этот факт совершенно неизвестен. Иначе вы бы не возводили на меня такую обидную напраслину. Эх, как здорово они горели.
Стерхов давно привык к тому, что при встрече с ним, многие девушки расцветают в улыбках; стреляют в него своими очаровательными глазками. Или начинают как будто невзначай, заинтересованно поглядывать в его сторону: перед этим слегка 'припудрив носик‟, мимолётно посмотревшись в витринное стекло, ловким движением подправляя причёску, а бывало и какую либо деталь своего гардероба. А если он что-либо рассказывал из своих лётных баек, то они забывали обо всём на свете и слушали его, как говорится, открыв рот. Поэтому, Павла сильно удивляла подчёркнутая холодность военфельдшера.
