- Не может быть. Я не верю.
Он держал в руках глянцевую, восемь на десять фотографию Дика Пауэлла, Руби Килера, хореографа Басби Беркли и режиссёра Мервина Ле Роя, снятую на костюмированном приёме в честь фильма "Золотоискатели 1933 года". Каждый из четырёх подписал фотографию.
Голос у Сона сел от волнения.
- Бесценная вещь. Где вы её взяли?
- У молодого француза, он один из моих дизайнеров. Он собирает голливудские сувениры и эту фотографию случайно нашёл в какой-то лавчонке на Карнаби-стрит. Был страшно доволен.
- А вы у него перекупили?
- Специально для тебя, милый. - Ещё одна ложь. Она украла фотографию у Жоржа, который неосторожно оставил её на виду в магазине. У маленького Жоржа чуть не разбилось сердце от этой утраты, он же был фэном гомосексуалов в киноиндустрии и сам отчасти гомосексуалом. Однако почему не сделать приятное Смехотуну, это может оказаться полезным Ровене.
Потрясённый Сон не мог оторвать глаз от фотографии.
- Не берусь даже передать, как много для меня это значит. Я поклоняюсь этим людям.
- Я очень рада, милый. Мой первый муж часто говорил, что нужно творить добро.
Сон постучал пальцем по фотографии.
- Их фильмы будут жить вечно. Вечно. Как вы с Майклом, может быть.
Вечно. Печаль вдруг нахлынула на Ровену Дартиг. Она отвернулась к окну.
Майкл. Вечно.
Глава 7
Ровена Дартиг ехала в свой депозитарий на Шеферд Маркет, а её муж в это время лежал на продавленной кровати в двухкомнатной квартирке на окраине города и обсасывал пальцы ног у Найджеллы Барроу, двадцатишестилетней англичанки, крупье по профессии. Из кассетного магнитофона изливался сладкий тенор Смоки Робинсона.
Из клозета рядом на пару смотрел в щёлку плотный сорокашестилетний шотландец с рыжими усами. Звали его Бернард Муир, он был в форме лондонского полисмена.
Оторвавшись от пальцев, Майкл Дартиг взял со столика бутылку голландского ликёра и сделал большой глоток. Потом налил ликёру Найджелле на внутренние поверхности бёдер и начал слизывать. Повизгивая, она притянула к себе его голову руками, на которых блестели разноцветные ногти. Майкл впился губами в клитор, и она закричала, приподнимая таз.
С остекленевшими глазами Найджелла рухнула на постель в приятном оцепенении и прошептала:
- Ты грубый. Мне это и нравится. Господи, этого я и хочу.
Майкл смочил ногу в разлившемся по постели ликёре и начал втирать ей в области лобка.
- Сага продолжается, - сказал он.
- Я хочу быть сверху, - прошептала она.
