Каждый из молодых моряков в детство слышал, а позже и сам читал о легендарных матросах, охранявших в Смольном великого Ленина, о балтийских моряках, штурмовавших Зимний дворец, сражавшихся на фронтах гражданской войны. Каждый мечтал встретить такого человека.
Именно таким и был Петр Георгиевич Моисеев, старый коммунист Балтийского флота, начинавший службу еще в царское время и навсегда связавший свою жизнь с флотом. Прошлое старого до костей просоленного матроса, участвовавшего в подавлении мятежа на форту Красная Горка, создавало вокруг Моисеева романтический ореол.
На катере Моисеев побеседовал с коммунистами, а затем собрал всех матросов в носовом кубрике, рассказал им последнюю сводку.
— Враг продолжает наступать на сухопутном фронте, бросает в бой все новые силы, — говорил Моисеев. — Он поднял свою авиацию против Черноморского флота. Вы сами знаете, что фашистские самолеты каждый день налетают на Севастополь. Они набросали магнитных мин, чтобы помешать плавать кораблям Черноморского флота. Вашему катеру, как одному из лучших в соединении, приказано выйти на фарватер и уничтожить магнитные мины. Задача, как видите, новая, трудная и рискованная. Но я знаю, у вас на корабле нет трусов и паникеров. Вы должны помнить, что боец, презирающий смерть, всегда побеждает! Ни при каких обстоятельствах не теряйтесь и не падайте духом, и вы победите!
Моисеев поглядывал на открытый люк кубрика, возле которого столпились матросы с рядом стоящих катеров. Они пришли послушать комиссара, каждому хотелось узнать о тем, что происходит на фронте. Всем им нужно было живое ободряющее слово этого пожилого спокойного человека. К тому же у некоторых моряков, воспитанных на том, что война будет быстротечной, что мы разгромим противника на его же территории и так же энергично и решительно, как это было на Хасане и Халхин — Голе, — наши неудачи на сухопутном фронте вызывали недоумение.
«Надо сегодня же побывать на других катерах», — подумал Моисеев, заметив, как жадно слушают его и те, кто находился на верхней палубе.
Закончив беседу, Моисеев вместе с Глуховым поднялись из кубрика наверх.
Над зеленым морем и спокойной бухтой стояла тишина. Белые облака, как дозорные корабли, медленно плыли над городом, плескалась и журчала у борта светлая вода, и порывистый ветер, врываясь в широкое горло бухты, приносил с моря освежающую прохладу.
На верхней палубе матросы окружили комиссара, и один из них, худощавый и быстрый, с нарукавным знаком рулевого на фланелевке, спросил:
