с «Дабью-эн-и-дабью». Аббалденный рассказывал публике, что на стадионе Фенуэй выиграли «Янки». Кажется, Марти раскашлялся из-за этого проигрыша. Тед набил рот оранжевым студенистым куском жареного чего-то, что преимущественно моноязычные ребята из «Нефритовой горы» именовали «кисло-сладкой свининой». У Теда на сей счет были подозрения. Еще когда он рос, бродил слух, что в «Нефритовой горе» в дело идут собаки. Там, может, каждый год – Крысы или Собаки. Тед понятия не имел, чье это мясо посередке сладкой, хрустящей оранжевой слизи – да и мясо ли вообще, и решил не думать, как именно они там добиваются этого охренительно оранжевого оттенка, но хавчик был что надо.
– Хватит злыдничать, – сказал Марти.
– Чего это?
У Марти аппетит стал так себе. А вот Тед у себя в тарелке скатывал палочками цыпленка ло-мейн, жареный рис и кисло-сладкий соус-клей в чудовищную массу и лопал все это как единое целое – так акула дерет тушу мертвого кита. Не считая чавканья и звуков из телевизора, было тихо. Тед отхлебнул пива.
– Эй, а что там в итоге с медсестрой? Этой, как ее звать, Мария? Мария Что-то-там-испанское?
Марти рассмеялся.
– Что смешного? – спросил Тед.
– Что-то-там? Думал про нее с тех пор, как познакомились, тыщу раз на карточку ее глядел, может, даже нюхал, – отлично ты помнишь ее имя. Может, только поэтому и сидишь тут сейчас со мной. А ну как она сюда явится. Насквозь тебя вижу.
– Вообще не понимаю, о чем ты.
– Она – моя. Ты не потянешь. Она испашка, поэл?
– Да, мы уже установили, что она латиноамериканка, ага.
– Тебе на нее соку не хватит, живой крови.
– Гадость какая.
– Латынь ты, сынок, понимаешь, а вот латиносок – нет, врубаешься?
– Это ты у нас мачете машешь.
– Жаль, я позволил твоей матери разбодяжить тебе добрую ветхозаветную кровь хлипкостью первоприплывших англосаксов-протестантов. Думал, если смешать, тебе, дворняжке, живости прибудет, но…
– Ладно, пап. Я понял.
– У меня хер набрякал так, что я в нем свое отражение видел. Как в зеркале.
– Это несколько не по существу.
– Хер мой. Что с ним сталось?
– Член потерял?
– Не помню, куда сунул.
– Еще бы.
– Пшел ты.
– Ну здрасьте.
– Куда он делся?
– Я, пап, уж точно не знаю и, думаю, знать не хочу.
– Твоя мать…
– Перестань! Нет!
– Ладно, не хочешь говорить – передай дистанционку.
– Пульт? А где он?
Марти показал на свой тапок. Тед пожал плечами. Марти опять показал на тапок, Тед поднял его, заглянул под. Марти протянул руку. Тед выдал ему тапок. Марти швырнул его в телеящик и мастерски его выключил. Дистанционка.
