Адресаты меняются: одних освобождают, других отправляют на зону, третьих переводят в другой корпус, но с каждой новой подругой эта игра продолжается. Поначалу письма составляются коллективно, но потом, втянувшись, каждый действует самостоятельно, оберегая тайну переписки. На прогулках мы специально затягивали проходы по коридорам, чтобы успеть рассмотреть своих соседок, а потом в малявах уточняли кто есть кто.
15 сентября
На прошлой неделе после очередного судебного заседания дед Ричард не вернулся в камеру. Пришел надзиратель, забрал его вещи. Ричарда перевели в другую камеру. Только через несколько дней мы по тюремной связи узнали, что Ричард получил шесть лет «строгача» и ждет отправки на зону. Зато сегодня к нам поселили новенького, бомжа по имени Коля.
Всего 54 года, но выглядел на все 74. Арестовали за мелкую кражу. Коля был тихим, безобидным человеком с признаками былой интеллигентности. Одна проблема — уж очень грязным был этот Николай. Его заставили привести себя в порядок, постирать вещи.
Начали замечать, что Коля потихоньку ворует продукты и все мигом уплетает. Какое-то время мы это терпели, но в конце недели, когда запас продуктов заметно ужался, едва не придушили.
16 сентября
Решил передать на волю статью о тюрьме. Натолкнул меня на эту мысль, как ни странно, следователь Рагимов. Объясняя, почему он разрешил встречу корреспондента «Интерфакса» Зайца с Дмитрием Завадским, следователь сказал, что Заяц единственный из всех журналистов написал официальный запрос с просьбой об интервью. «Беларуская деловая газета» тотчас же направила аналогичный запрос с просьбой разрешить встречу со мной. Газете, конечно, отказали, так же как до этого отказывали и радиостанции «Эхо Москвы» — в просьбе передать мне в камеру мобильный телефон.
Итак, встреча не состоялась, но идея осталась.
Утром взялся за дело. Мелким почерком, прижимая строчки одну к другой, попытался уместить весь текст на одном листочке — вынести из камеры больше практически невозможно. Сокамерникам сказал, будто собираюсь отправить «маляву» бабам. Незаметно закрепил записку под ремешком и поехал на допрос в КГБ. Шмон перед выездом провели формальный — без раздевания. На допросе попросился в туалет и сделал «закладку». Через несколько дней статью опубликовали не только в «БДГ», но и в «Известиях». Шухер в тюрьме был жуткий. Все свалили на адвокатов. После этого меня обыскивали с особой тщательностью.
17 сентября
