Я помню, как однажды один мой клиент по имени Уолтер пришел на прием в печальном настроении.
— Что–то случилось? — спросил я его. — Почему вы сегодня так грустны?
— Хэрвилл, — сказал он мне, присаживаясь, — я вдруг понял, что у меня нет друзей, и мне стало страшно.
Я проникся сочувствием к нему:
— Да, я вас понимаю. Это на самом деле ужасно — не иметь друзей.
— Да. Но я не понимаю, отчего это происходит…
Он еще некоторое время продолжал свои излияния ноющим, жалобным голосом, и мне пришлось бороться с нарастающим раздражением, вызванным его инфантильным лепетом. Уолтер зациклился на своем наивном восприятии действительности: он считал, что мир наполнен людьми, которые хотят стать его друзьями, его же задача состоит лишь в том, чтобы найти таких людей.
— Уолтер, — обратился я к нему, — а вы понимаете, почему вы не можете найти себе друзей?
— Нет. Объясните мне! — оживился он.
— Их просто нет. Того, что вы хотите, не существует. — Я дал ему побыть с этой мыслью несколько секунд наедине. Потом наклонился к нему и произнес: — Уолтер, послушайте внимательно! Все люди на земле одиноки. Если вам нужен друг, то дружбу надо создать!
Уолтер не соглашался с тем, что для создания настоящей дружбы нужны время и энергия, и, хотя на работе слыл ответственным и энергичным сотрудником, считал, что для того, чтобы установить доверительные отношения, достаточно просто повстречать близкого по духу человека. Так как Уолтер не признавал того, что дружба возникает постепенно и этот процесс порой очень продолжителен, требует заботливости, чувствительности, внимания, он жил, чувствуя себя бесконечно одиноким.
Пассивное мировоззрение Уолтера проявилось также и в «делах сердечных»: он никак не мог найти идеальную женщину. Пережив драму развода (в скандальном судебном процессе его жена отсудила у него родительские права на единственного сына), Уолтер безуспешно пытался найти новую возлюбленную.
Специфика проблемы, возникшей в жизни Уолтера, была в том, что он находился в плену идей и устоявшихся представлений, а не в плену чувств. Он спрятал свою ранимость за стеной своего высокого интеллекта, а это привело к тому, что всякая доверительность отношений с ним стала невозможна. Он ходил на занятия психотерапией около шести месяцев и на каждом занятии слышал то же, что ему говорила бывшая жена: он не открывает никому своих чувств, и поэтому одинок. Но однажды женщина, занимавшаяся с ним в одной группе, неожиданно сумела преодолеть построенную им между собой и окружающим миром стену. «Когда вы говорите о ваших душевных муках, — сказала она, — это не кажется мне убедительным. Когда вы поздравляете меня с успехом, я не чувствую вашей искренности». И Уолтер наконец осознал, что его бывшая жена, негодуя и жалуясь на него, была в чем–то права. «Я думал, что у нее просто несносный характер, — признался он. — Мне никогда не приходило в голову, что она, может быть, в чем–то была и права. Я это понял только сейчас, выслушав мнение обо мне, в общем–то, посторонней женщины».
