Его номер на втором этаже пансионата был всегда многолюден. Ребята тепло и заботливо опекали Сашу, поддерживали. Ведь для всех он был кумиром, примером для подражания как в игре, так и в жизни. Поскольку Белов был настолько сильнее всех других, что это признавали безоговорочно все, то никто и не пытался вступать с ним в спор, не видел в нем конкурента, а значит, на первый план выходили чисто человеческие взаимоотношения. Сашу подбадривали, вселяли в него надежду и уверенность абсолютно все кандидаты в команду, в том числе и те, кто из–за него мог потерять (и наверняка потерял бы) место в сборной. К сожалению, дружеская поддержка отнюдь не панацея от недугов. Пришлось в конце концов доктору отвести Сашу в Ригу на консилиум. Оттуда — в Ленинград, на серьезное и всестороннее обследование. Сашу уложили в больницу, причем — горькая ирония судьбы — это была та же больница, где умер его отец. Вдобавок Саша оказался даже на той же самой кровати, на которой лежал отец. Из больницы Саша уже не вернулся…
Страшное известие потрясло команду, ребята долго не могли прийти в себя. Действительно, в 26 лет, в расцвете сил — как же это? Трудно, невозможно поверить…
Смерть Саши больно отозвалась в сердцах всех, кто знал этого замечательного парня. Нам выражали свое сочувствие тренеры и игроки других команд, известные деятели Международной федерации, арбитры, журналисты. Это была и их потеря, потеря всего мирового баскетбола. По нашей просьбе перед матчем со сборной США присутствовавшие на трибунах почтили память о Саше минутой молчания. 20 тысяч зрителей отдали дань этому выдающемуся баскетболисту и чудесному человеку. А ребята поклялись сыграть этот матч в память о Саше и за Сашу.
Американцы проиграли — 76:97. Мы выплеснули на ни в чем не повинных соперников всю горечь, всю боль, всю злость на несправедливость фортуны. То была и Сашина победа…
Повторяю, мне кажется, что Саша и сам понимал, как понимали это многие гении человечества, рано ушедшие из жизни, как мало ему отпущено на его веку. И поэтому он стремился жить быстро, ярко, красиво, без остатка тратя себя на игру, на друзей…
Как–то после матча в Ленинграде я собрался заехать к маме, которая жила на площади Льва Толстого. Это всего шесть–семь трамвайных остановок от зала, где мы играли. Саша увидел меня, тут же подбежал, предложил подвезти. Ну и натерпелся же я страху, когда он мчал со скоростью около 120 километров в час. А он сидел рядом — и улыбался своей неотразимой улыбкой. И вообще всегда, хотя мы и были долгое время соперниками, он старался окружить меня заботой, когда я оказывался в родном городе. Не было случая, когда я приехал бы в Ленинград и Саша не спросил бы меня: «Александр Яковлевич, какие проблемы? Чем помочь? Что нужно сделать? Мне было бы приятно что–то сделать для вас…» Такое внимание трудно переоценить…
