— Кзума!
Кзума остановился, обернулся. Его окликнул белый Йоханнеса.
Он что-то сказал двоим рабочим, и они помогли Кзуме толкать вагонетку.
— Иди сюда! — позвал его Крис.
Кзума жадно глотал воздух. Сердце его бешено колотилось. Нога саднила, голову сдавило, как обручем.
Крис взял его за руку, и Кзума почувствовал, как дрожат пальцы белого. Глаза Криса горели, видно было, что в нем силен бойцовский дух.
— Да ты силач, Кзума, — сказал Крис и со значением поглядел на того белого, который велел Кзуме толкать вагонетку. — А вот и твой Рыжий, кстати, он тоже силач. Ты ничего себе не повредил?
— Да так, ногу немного поранил, — сказал Кзума.
— Дай погляжу.
Кзума задрал брючину, показал рану.
— Ногу надо забинтовать, индуна проводит тебя к врачу, — сказал Крис.
Кзума посмотрел на Рыжего — тот сразу ему не показался. Взгляд у него жесткий, угрюмый. То ли дело Крис, у того глаза всегда смеются, а у Рыжего вдобавок еще и жесткая складка у рта. Может, Рыжий — человек и справедливый, но уж снисхождения от него не дождешься, решил Кзума. Ростом Рыжий был чуть ниже Криса, зато в плечах гораздо шире. Подбородок упрямый, а глаза голубые-голубые. И шапка огненно-рыжих волос — недаром же его прозвали Рыжим. Не говоря ни слова, Рыжий долго вглядывался в Кзуму, потом обратился к тому белому, который поставил Кзуму толкать вагонетку:
— Этот парень у меня работает, и мой тебе совет, больше с ним такие шутки не выкидывать. — Голос у Рыжего был зычный, низкий. Потом обернулся к К чуме: — Никак не могу выговорить твое имя. Я буду звать тебя просто Зума, ты не против?
Кзума кивнул. Интересно, подумал он, а Рыжий, он когда-нибудь улыбнется?
Крис улыбнулся Кзуме, и двое белых ушли. Прозвучим свисток…..значит, уже половина шестого.
* * *
День выдался какой-то непонятный, другого такого дня не случалось в жизни Кзумы. Рокот мешался с криками, раскатами взрывов. Земля ходила ходуном. То и дело индуны, покрикивая, гнали людей на работу. А пуще всего Кзуму удивили свирепые глаза и злобность того белого, который поставил его толкать вагонетку, не разъяснив, как это делается. Но это была не самое страшное: это лишь тревожило Кзуму, сбивало его с панталыку, а вот то, что он решительно не понимал происходящего, приводило его в ужас. Ну и, конечно, запуганные глаза рабочих. Ему доводилось видеть такие глаза, еще когда он жил в деревне. Он тогда пас скот, а в стадо забрался пес и с лаем кинулся па овец. Глаза у этих людей были точь-в-точь как у овец, когда на них лает пес, а они не знают, куда бежать.
