Горняк. Венок Майклу Удомо | страница 10

Аполлон Давидсон

Горняк. Роман

Перевод с английского Л. Беспаловой и М. Лорие

О, Запад есть Запад, Восток есть Восток, и с мест они не сойдут,

Пока не предстанет небо с землей на Страшный господен суд.

Но нет Востока, и Запада нет, что — племя, родина, род,

Если сильный с сильным лицом к лицу у края земли встает?

Р. Киплинг (Перевод Е. Полонской)

Где-то вдалеке пробили часы. Мужчина прислушался. Один… Два… Три… Три часа утра.

Он переложил узелок из правой руки в левую, подтянул брюки и зашагал по узкой улочке дальше. Узкая темная улочка казалась мрачной. Впрочем мрачной была и вся Малайская слобода.

Как бы узнать, где я, подумал он. Он не понимал, куда идет. Хотя что одна улица, что другая — какая разница.

Но тут он увидел у калитки женщину. Он никогда не заметил бы ее — она почти слилась с неразличимой в тени калиткой, — если б она не кашлянула и не шевельнулась. Он подошел поближе.

— Сестра, не знаешь, где тут можно передохнуть, а если повезет, то и выпить? — Голос у него был низкий, хрипловатый.

— Поздно уже, — ответила женщина.

— Правда твоя, поздно, — согласился мужчина.

— Посвети, я хочу на тебя посмотреть, — велела женщина.

— У меня спичек нет.

— Что же у тебя есть?

— А ничего.

— И ты хочешь, чтобы тебя в такой поздний час пустили передохнуть и еще выпить дали?

Мужчина уронил голову, но женщина не заметила этого — такая стояла темень.

— А деньги у тебя есть?

— Нет.

— Ну и ну. А ты чудной. Как тебя звать-то? Ты не здешний?

— Кзума. Я родом с Севера.

— Ну что ж, Кзума с Севера, постой здесь, пока я принесу чем посветить. Может, я и пущу тебя передохнуть и выпить, а может, и не пущу.

Тень беззвучно отделилась от забора. Он вгляделся в черный провал калитки, но сплошная темень не пропускала взгляд. Перекинул узелок из левой руки в правую и приготовился ждать.

Ноги ныли от усталости. От голода кровь стучала в висках. Горло пересохло — так хотелось курить и выпить.

А что, если… — мелькнула у него мысль, но он тут же отогнал ее. Надо быть последним дураком, чтобы взломать дверь, когда тебе хотят ее открыть.

— Ну, что ж, Кзума с Севера, сейчас я направлю на тебя свет. Приготовься.

А он и не слышал, как она вернулась. Ну тень и тень, подумал он и улыбнулся своей мысли. Судя по голосу, характер у нее сильный.

— Свети, — сказал он.

Яркий луч фонаря уперся ему в живот, помешкав секунду-другую, опустился к ногам, а оттуда стал пядь за пядью подниматься вверх: видно, его хотели разглядеть повнимательней.