— Хотите поесть? — спросил десятник.
— Да, — сказал Доббс. — И, если можно, мы бы с удовольствием у вас переночевали.
— Думаю, мы и в этом сумеем вам помочь, — проговорил десятник и пошел в сторону своего барака, сделав какой-то знак у пищеблока.
Индеец не отставал от них ни на шаг. Повар-китаец внимательно оглядел их и решил, что им место на кухне. Это из-за индейца. Приди сюда одни Доббс с Барбером, он позволил бы им поесть в столовой для белых рабочих. А в присутствии индейца об этом не могло быть и речи, у индейцев свой пищеблок.
— Мы должны поскорее избавиться от этого типа, — сказал Доббс, жуя. — Какой смысл таскать его за собой по всем буровым? Ничего хорошего из этого не выйдет.
— Завтра утром прогоним его, — согласился Барбер, не желавший портить себе аппетит обдумыванием планов.
Попозже Доббс с Барбером подсели к рабочим, чтобы разузнать, как обстоят дела на соседних буровых.
— А ничего не происходит, — отрезал долговязый швед. — Одни пустые колодцы. Все сворачивают дела. Вам туда идти не стоит. А вот южнее нас опять забурились. Только отсюда вы туда не попадете. Придется идти через Пануко или, например, через Эвано, но это уже в другом штате.
Спать им пришлось в сарае на старых мешках, но здесь они были в полной безопасности от всех пасущихся ослов и смогли отоспаться за прошлую ночь, отнятую у них ужасным тигром. Утром, после легкого завтрака, отправились в путь.
Когда они молча прошагали почти полчаса, Доббс сказал:
— Ну, так! Прежде чем мы отправимся на две оставшиеся буровые, где нам, может быть, дадут работу или по крайней мере накормят, нам придется этого индейца убить!
Послушайте, — обратился он к индейцу, — здесь наши пути расходятся! Вы нам только мешаете.
Индеец испуганно огляделся и проговорил:
— Да, сеньор, но тигры!
— С тиграми договаривайтесь сами, — вмешался Барбер. — Мы намерены с вами расстаться.
— Да, вот именно, — сказал Доббс. — И если вы не уйдете по доброй воле, придется поговорить иначе. Причем разговор будет не из приятных!
Индеец стоял в нерешительности. Ему и в голову не приходило упрашивать или умолять. Оба они сказали, чтобы он проваливал, и возражать им незачем.
Понял ли индеец, что он им в тягость, или сообразил, что они имеют полное право выбирать себе попутчиков, остается неизвестным. Просто индеец стоял и не произносил ни слова.
Доббс и Барбер пошли своей дорогой. Но подобно отверженной собаке, которая никак не может разлучиться со своими хозяевами, индеец поплелся за ними следом. Ни о личной привязанности, ни о верности, ни об одном из подобных чувств и речи нет, не они его подгоняли. Он был законченным материалистом. Он знал, что оба белых направляются на нефтяные поля; он знал также, что их в любом случае накормят; и, наконец, он понимал, что если последует за ними, с голоду не умрет. А если пойдет один, ему ни на одной буровой не разжиться и сухой коркой хлеба, даже от своих соплеменников, десятки которых работали там. К тому же тигры!.. На буровые он хотел попасть при любых обстоятельствах — чтобы разузнать насчет работы; идти же в одиночку или с другими индейцами не решался. Опасности, которые таили в себе девственные леса, ему известны лучше, чем белым.
