СОВЕРШЕННО СЕКРЕТНО. СРОЧНО.
КАНАЛ «КОНРАД».
ДОКЛАД РАДИОРАЗВЕДКИ. ПЕРЕХВАТ 127.
ВРЕМЯ 19.38 UTC. ЧАСТОТА 5.860 ГГц.
СПУТНИКАМИ РАДИОЭЛЕКТРОННОЙ РАЗВЕДКИ [с т ё р т о] ЗАРЕГИСТРИРОВАНО УВЧ-СООБЩЕНИЕ ИЗ ЧЕРНОБЫЛЬСКОЙ АНОМАЛЬНОЙ ЗОНЫ. РАДИОГРАММА СОСТОИТ ИЗ ОДНОРАЗОВЫХ ШИФРОВ ТОГО ЖЕ ТИПА, ЧТО ПРИМЕНЯЛИСЬ В ПРЕДЫДУЩИХ СЕАНСАХ СВЗЯИ ПО КАНАЛУ «КОНРАД». ПЕЛЕНГ ПЕРЕДАЮЩЕГО УСТРОЙСТВА ПОЗВОЛИЛ ВЫЧИСЛИТЬ ЕГО КООРДИНАТЫ, СООТВЕТСТВУЮЩИЕ 51 град. 27' 02.3» С. Ш. И 29 град. 34' 51.9» В. Д. ТОЧНОСТЬ КООРДИНАТ ОЦЕНИВАЕТСЯ В 70 МЕТРОВ.
КОНЕЦ.
На секунду директору ЦРУ показалось, что у него остановилось сердце и он быстро сел в кресло, набирая нужный номер на телефоне, обеспечивающий закрытую связь.
— Сэр? — раздался в трубке усталый голос.
— Фрэнк, срочно зайди ко мне. — Взволнованный голос директора явно взбудоражил абонента на другом конце.
— Буду через минуту.
Положив трубку телефона, человек, занимавший просторный кабинет, из защитных окон которого имелся отличный вид на дворик с прудом, еще раз прочел донесение. В этот момент в дверь без стука вошел высокий человек с гладко выбритым лицом в строгом костюме, с изящными очками, придававшими его виду интеллигентность и аристократичность. При встрече этого человека на улице, в нем вряд ли можно было заподозрить директора Национальной секретной службы — приемника Оперативного департамента ЦРУ, ответственного за агентурную разведку. Однако многие, кто был лично знаком с Фрэнком Стивенсом — для своих «Стальной Фрэнк» — знали, сколь жестким может быть этот человек, с виду напоминавший учителя математики.
— Что-то срочное, Ллойд? — спросил долговязый с немного встревоженным видом.
— Прочти, — бросил Паттерсон и указал пальцем на лежавшее донесение. — Только что прислали из Форт-Мида.
Взяв со стола лист документа, мужчина внимательно прочел его, а когда закончил, то изучил документ снова. По окончании он оторвал взгляд и посмотрел на директора.
— Значит все-таки кто-то выжил, — догадался Стивенс.
— Именно. И здесь два варианта, либо случайность, либо «Фантом» специально устроил все подобным образом, — заявил директор. Стивенс не стал делать никаких выводов и, сев на стул, молча ждал, не делая никаких выводов пока не узнает больше. Для максимального ограничения круга людей, имеющих даже частичный доступ к информации обо всем, что касается секретного исследовательского комплекса русских и агента под кодовым именем «Фантом», у АНБ не было ключа к одноразовым шифрам, чтобы точное содержание радиограмм сохранить в тайне. Там лишь знали, что вся информация по каналу «Конрад» была крайне закрытой. Теоретически расшифровке такая система не поддавалась, поэтому американские спецслужбы не могли сказать о ее содержании, но для ЦРУ это было неважно, так как обо всей основной информации, поступавшей из комплекса в ГРУ и наоборот, им тщательно докладывал Серегин посредством тайника в Зоне. Кроме того, предатель передавал точное место и время сеансов связи, в результате чего АНБ путем сопоставления данных радиоперехвата могло определить тип шифра, хотя и не могло его взломать. В любом случае подобные сведения были крайне ценны, что хорошо себе представлял директор ЦРУ.
